Стихи Сергея Орлова

Его зарыли в шар земной, А был он лишь солдат, Всего, друзья, солдат простой, Без званий и наград.

В колхоз далекий в пору сенокоса Приехал я, чтобы стихи читать. А после отвечать на все вопросы, Какие

Скрипучие сосны залива, Тяжелый, намокший песок И ветер, упавший с обрыва На пену морскую у ног.

Руками, огрубевшими от стали, Писать стихи, сжимая карандаш. Солдаты спят — они за день устали, Храпит

А наши песни остаются, И в пригородных поездах Они опять вовсю поются, как мы их пели на фронтах.

Я — словно опустевшая квартира, Откуда за полночь ушли друзья. В ней происходит перестройка мира, Которую

В книгу судеб не внесена, Летописцами не отмечена Мать, невеста или жена, А в сказаньях и песнях — женщина.

Я своих фотографий тебе не дарил И твоих не просил с собой, О тебе никому я не говорил, Уходя на рассвете в бой.

Это было все-таки со мной В день девятый мая, в сорок пятом: Мир желанный на оси земной Утвердил я, будучи солдатом.

Пусть оборот вокруг оси Земля спокойно совершила И прошлого не воскресить Уже нам никакою силой, Я все

Косматый, рыжий, словно солнце, я Оптимистичен до конца. Душа моя огнепоклонница, Язычница из-под венца.

Мы становились на колени Пред ним под Мгой в рассветный час И видели — товарищ Ленин Глядел со знамени на нас.

Я сам вселенную свою творю И вымыслов пустяшных Над нею вешаю зарю, Творю леса, взрыхляю пашни.

Я здесь живу на сквозняке, Меж гор, поднявшихся до неба, Не на курорте, а в тоске, В какой еще ни разу не был.

А мы такую книгу прочитали… Не нам о недочитанных жалеть. В огне багровом потонули дали И в памяти остались

Побывал я в клубе армейском. Не бывал я там целый век. Принимало меня семейство, Может, в тысячу человек. «Встать!

Броня от солнца горяча, И пыль похода на одежде. Стянуть комбинезон с плеча — И в тень, в траву, но только

Человеку холодно без песни На земле, открытой всем ветрам. Я не знаю: в мире место есть ли, Где не верят

Я давно увидел в первый раз, Как оно меня не ослепило, Чудо женское зеленых глаз,— Где, когда — не помню

Облако за месяц зацепилось, За рекой кричали поезда. Ничего такого не случилось, Только грусть пропала

Вот человек — он искалечен, В рубцах лицо. Но ты гляди И взгляд испуганно при встрече С его лица не отводи.

Уходит в небо с песней полк От повара до командира. Уходит полк, наряжен в шелк, Покинув зимние квартиры.

Не забыл я тебя, Но грустить не грущу, не тоскую.. Просто ветры трубят, Просто где-то кукушка кукует.

В огне холодном, плещущем до крыш, Как накануне преставлеиья света, Гремел Париж, плясал и пел Париж

Бронебойным снарядом Разбитый в упор лобовик, Длинноствольная пушка Глядит немигающим взглядом В синеву

Когда это будет, не знаю: В краю белоногих берез Победу девятого мая Отпразднуют люди без слез.

Любимая, ко мне приходит снова Старинная изведанная грусть, И я ее сегодня за основу Беру и наговоров не боюсь.

Уходит женщина. Уходит, Как солнце с неба, как река За горизонт по шатким сходням Травы, кувшинок, тростника.

И если я тебя не встречу, Я выдумаю наугад И жаркие, крутые плечи, И косы длинные до пят. Из света легкого

Начинается песня эта На делянке, там, где костер, В дым кудлатый сверху одетый, Лапы жаркие распростер.

У леса голубого на опушке, Где улица пустынна и грустна, В поселке дачном в маленькой избушке Была ты

На Большом Гнездиковском, В доме десять ли, восемь ли, Что напротив аптеки, Красным камнем одет, Проживает

В них не проплывают облака, Птицы в них не пролетают стаей, Не летит дорога далека, Неизменно в грусть

Ты в жизни жег хоть раз мосты В своей, Как жгут мосты саперы, Настилы руша с высоты И за рекой оставив город?

Муку надо же такую, Все о чем-то вспоминаю, Все ищу и все тоскую, А о чем сказать — не знаю.

Я с детства начал жить в коммуне За Бийском у Алтайских гор. Под небом дальнего июня Лежал ее земель простор.

Ты любовь не зови, Коль ушла она прочь от порога. От несчастной любви Есть отличное средство — дорога.

Как из камня высечены сталью, От сапог до самых плеч в пыли, Разметавшись молча на привале, Спят солдаты

В колхозе, в кино, на экране Кварталы Берлина горят, Смертельною пулею ранен, Споткнулся на крыше солдат.

Старый снимок Нашел я случайно в столе Среди справок В бумажной трухе, в барахле. Старый снимок далеких

Земля потрескалась от зноя, В стручки свернулася листва, Деревья умирали стоя, Поникнув, падала трава.

Я встретил женщину одну И вспомнил о девчонке русой. Весь город был у ней в плену — Глаз, песенок, проказ и вкусов.

В машине мрак и теснота. Водитель в рычаги вцепился… День, словно узкая черта, Сквозь щель едва-едва пробился.

Далекое становится все ближе, Уже Луна — и та доступна нам. Наука движется вперед и движет Весь мир навстречу

Учила жизнь сама меня. Она сказала мне,- Когда в огне была броня И я горел в огне,- Держись, сказала

Смеялась женщина, смеялась, Как будто яблоки роняла, Как будто тень и свет сменялись, И людям все казалось мало.

Кто же первый сказал мне на свете о ней? Я никак не припомню сейчас. Может, первый назвал ее имя ручей

Приснилось мне жаркое лето, Хлеба в человеческий рост И я — восемнадцатилетний — В кубанке овсяных волос.

Буксиру не приснится океан. В затоне тихом, на приколе вечном, Стоит видавший виды ветеран, И ржавчина

Дорогу делает не первый, А тот, кто вслед пуститься смог. Второй. Не будь его, наверно, На свете не было б дорог.