Михаил Лермонтов — Слышу ли голос твой
Слышу ли голос твой
Звонкий и ласковый,
Как птичка в клетке,
Сердце запрыгает;
Встречу ль глаза твои
Лазурно-глубокие,
Душа им навстречу
Из груди просится,
Слышу ли голос твой
Звонкий и ласковый,
Как птичка в клетке,
Сердце запрыгает;
Встречу ль глаза твои
Лазурно-глубокие,
Душа им навстречу
Из груди просится,
Хоть мать-природа не сидит без дела,
Но идеалы редко созидает.
И красота души с красивым телом
Довольно редко в людях совпадает.
Две красоты, и обе хороши.
Дорожите счастьем, дорожите!
Замечайте, радуйтесь, берите
Радуги, рассветы, звезды глаз —
Это все для вас, для вас, для вас.
Услыхали трепетное слово —
Радуйтесь.
Стихией ты какою порожден,
Что столько обликов являешь миру?
Дан каждому один, но миллион
Тебе дарован, моему кумиру.
Восторги всех веков в тебе слились,
И красота твоя столь совершенна,
Телесна красота, душевна добродетель,
Являют мудрому единую мету.
Коль зрит у первой он согласие в чертах,
А правду у другой и в мыслях и в делах,—
То видит в двух одну прямую красоту,
Увы! что в мире красота?—
Воздушный огнь, в ночи светящий,
Приятна сердцу сна мечта,
Луч солнечный, в росе блестящий.
Мгновенье — нет Авроры слез,
Мгновенье — льстить мечта престала,
Эти гордые лбы винчианских мадонн
Я встречал не однажды у русских крестьянок,
У рязанских молодок, согбенных трудом,
На току молотящих снопы спозаранок.
У вихрастых мальчишек,
Не убивайте голубей!
Их оперенье белоснежно;
Их воркование так нежно
Звучит во мгле земных скорбей,
Где всё — иль тускло, иль мятежно.
Не убивайте голубей!
Завеса сброшена: ни новых увлечений,
Ни тайн заманчивых, ни счастья впереди;
Покой оправданных и сбывшихся сомнений,
Мгла безнадежности в измученной груди…
Как мало прожито — как много пережито!
Дом — дворец роскошный, длинный, двухэтажный,
С садом и с решеткой; муж — сановник важный.
Красота, богатство, знатность и свобода —
Всё ей даровали случай и природа.
В древней Греции бывали
Состязанья красоты;
Старики в них заседали,
Старики — как я да ты.
Дочь твоя — прямое диво,
Проблеск розовой зари;
Убита в блеске красоты!
Да спит легко под вечной сенью,
Да сблизят вешние цветы
Над ней прозрачные листы
И кипарис овеет тенью.
Печаль у синих этих вод
Помедлит с горькой,
О смертный! как мечта из камня, я прекрасна!
И грудь моя, что всех погубит чередой,
Сердца художников томит любовью властно,
Подобной веществу, предвечной и немой.
В лазури царствую я сфинксом непостижным;
Я перестарался в подготовке события,
Было зловеще.
С аккуратностью человека средних лет
Я отложил только нужные книги.
Я почти закрыл страницы.
Красота – это такая редкость.
Я пробежал шесть лестничных пролетов,
ведущих к моей маленькой обставленной комнатке,
распахнул окно
и стал выбрасывать
все эти, самые важные в жизни, вещи.
Во первых,
Танец чаек в буре, игры и рев тюленей
Над океаном и под водой…
Божественный избыток красоты
Правит игры, решает судьбы, растит деревья.
Громоздит горы, вздымает волны.
Вздымалась волна. Полумесяц из туч
Мерцал так робко нам.
Когда садились мы в челнок,
Нас трое было там.
Докучливо весла плескались в воде,
Скрипели по бортам,
Хорошо молодое лицо —
Жизнь еще не писала на нем,
И своим не пахала резцом,
И своим не дышала огнем.
Больно время его обожжет,
Так же,
Решили конкурс красоты
В лесу устроить птицы.
Щебечут сойки и дрозды,
Kому же быть царицей.
Глаза совы прекрасней звезд
Hа синем небосклоне.
Kак веер глухариный хвост —
Kому же быть на троне?
Легкое дыханье красоты
мой восторг, как листик, шевельнуло
и в душе оставило следы,
а потом, как бабочка, уснуло.
Посреди арктической зимы
стынет rock’n’roll и застывает,
На небо взглянешь —
Звезд весенних тыщи!
Что юности в блескучей высоте?!
Но яростнее, чем потребность в пище,
Была у нас потребность в красоте.
Нам красота давалась понемножку…
По вечерам,
О, лунная ночная красота,
Я пред тобой опять благоговею.
Пред тишиной и кротостью твоею
Опять немеют грешные уста.
Так непорочна эта чистота,
Так девственна,
Очарованье красоты
В тебе не страшно нам:
Не будишь нас, как солнце, ты
К мятежным суетам;
От дольней жизни, как луна,
Манишь за край земной,
Редеет облаков летучая гряда;
Звезда печальная, вечерняя звезда,
Твой луч осеребрил увядшие равнины,
И дремлющий залив, и черных скал вершины;
Люблю твой слабый свет в небесной вышине:
Он думы разбудил,
Мы едем, едем, едем
В далекие края,
Хорошие соседи,
Счастливые друзья.
Нам весело живется,
Мы песенку поем,
И в песенке поется
О том,
«Отчего ты плачешь,
Глупый ты Медведь?» —
«Как же мне, Медведю,
Не плакать, не реветь?
Бедный я, несчастный
Сирота,
Я на свет родился
Без хвоста.
Я здорова и красива.
В этом главная вся сила.
Малышей не обижаю,
Старших слушаю и уважаю.
Некрасивых людей не бывает!
Некрасивой бывает душа…
Чья-то — тело собой украшает,
Чья-то — злобой убьёт без ножа…
Красота — как обёртка конфеты…
И возможно,
Природы баловень, как счастлив ты судьбой!
Всем нравятся твой рост, и гордый облик твой,
И кудри пышные, беспечностью завиты,
И бледное чело, и нежные ланиты,
Приподнятая грудь,
Могут руки людей сделать чудо любое:
И по белому полю можно выткать цветы,
И по синему небу вышить солнце златое,
Чтобы стало чуть больше на земле красоты.
Зачем тебе конкурсы красоты?
Взгляни на вопрос и мудрей, и шире:
Ну кто всех прекраснее в этом мире?
Да та, которую любишь ты!
Итак, он твой.
Теперь судьба моя
Окажется заложенным именьем,
Чтоб только он — мое второе «я» —
По-прежнему служил мне утешеньем.
Но он не хочет и не хочешь ты.
Кто знает те слова, что больше значат
Правдивых слов, что ты есть только ты?
Кто у себя в сокровищнице прячет
Пример тебе подобной красоты?
Как беден стих,
Я твердо, я так сладко знаю,
С искусством иноков знаком,
Что лик жены подобен раю,
Обетованному Творцом.
Нос — это древа ствол высокий;
Две тонкие дуги бровей
Над ним раскинулись,
Протирая лорнеты,
Туристы блуждают, глазея
На безруких богинь,
На героев, поднявших щиты.
Мы проходим втроем
По античному залу музея:
Я, пришедший взглянуть,
Старичок завсегдатай
И ты.
Я видел раз её в весёлом вихре бала;
Казалось, мне она понравиться желала;
Очей приветливость, движений быстрота,
Природный блеск ланит и груди полнота —
Всё, всё наполнило б мне ум очарованьем,
1
Амур спросил меня однажды,
Хочу ль испить его вина —
Я не имел в то время жажды,
Но выпил кубок весь до дна.
2
Теперь желал бы я напрасно
Смочить горящие уста,
Пускай увенчанный любовью красоты
В заветном золоте хранит ее черты
И письма тайные, награда долгой муки,
Но в тихие часы томительной разлуки
Ничто, ничто моих не радует очей,
Приподнимет
Гордо морду,
Гордо стянет
Профиль птичий…
Сколько стоит
Ваша гордость?
Цену — вашему величью?..
Так идёт.
Ей очень грустно
(От утрат,
Она как скрипка на моем плече.
И я ее, подобно скрипачу,
К себе рукою прижимаю.
И волосы струятся по плечу,
Как музыка немая.
Она как скрипка на моем плече.
К женщине, олицетворявшей Свободу на одном из празднеств Революции
Тебя ль я видел в блеске красоты,
Когда толпа твой поезд окружала,
Когда бессмертною казалась ты,
Мать греческих страстей и прихотей латинских,
О Лесбос, родина томительнейших уз,
Где соплеменник солнц и молний исполинских,
Был сладок поцелуй, как треснувший арбуз;
Мать греческих страстей и прихотей латинских.
Увы, слияние ума и красоты –
Такие редкие для наших дней черты…
Но слава Богу, в полной мере ты
Союз двух этих качеств нам явила.
Я счастлива сказать тебе сейчас,
Когда бы встретил я в раю
На третьем небе образ твой,
Он душу бы пленил мою
Своей небесной красотой;
И я б в тот миг (не утаю)
Забыл о радости земной.
Вы ль дочерь Евы, как другая,
Вы ль, перед зеркалом своим
Власы роскошные вседневно убирая,
Их блеском шелковым любуясь перед ним,
Любуясь ясными очами,
Обворожительным лицом
Блестящей грации,
Эй, красавица,- стой, погоди!
Дальше этих кустов не ходи.
За кустами невылазна грязь,
В этой грязи утонет и князь.
Где-нибудь, возле края земли,
Существуют еще короли.
Твоих признаний, жалоб нежных
Ловлю я жадно каждый крик:
Страстей безумных и мятежных
Как упоителен язык!
Но прекрати свои рассказы,
Таи, таи свои мечты:
Боюсь их пламенной заразы,
Ты видел деву на скале
В одежде белой над волнами
Когда, бушуя в бурной мгле,
Играло море с берегами,
Когда луч молний озарял
Ее всечасно блеском алым
И ветер бился и летал
С ее летучим покрывалом?
Увы! зачем она блистает
Минутной, нежной красотой?
Она приметно увядает
Во цвете юности живой…
Увянет! Жизнью молодою
Не долго наслаждаться ей;
Не долго радовать собою
Счастливый круг семьи своей,
В Дориде нравятся и локоны златые,
И бледное лицо, и очи голубые…
Вчера, друзей моих оставя пир ночной,
В ее объятиях я негу пил душой;
Восторги быстрые восторгами сменялись,
Красивая женщина – это профессия.
И если она до сих пор не устроена,
ее осуждают и каждая версия
имеет своих безусловных сторонников.
Ей, с самого детства вскормленной не баснями,
Ты — умница, красавица,
Приветлива, добра,
Мне очень-очень нравится,
Что ты — моя сестра!
И от тебя не утаю:
Я больше всех тебя люблю!
Зацелована, околдована,
С ветром в поле когда-то обвенчана,
Вся ты словно в оковы закована,
Драгоценная моя женщина!
Не веселая, не печальная,
Словно с темного неба сошедшая,
Муки старят красавиц. Избавь от беды
Ту, чьи веки прозрачны, а губы тверды.
Будь с любимой нежней: красота ускользает,
На лице оставляя страданий следы.
Не стареет твоя красота,
Разгорается только сильнее.
Пролетит неслышно над ней
Словно легкие птицы лета.
Не стареет твоя красота,
И глаза не померкли от слёз
И копна темно-русых волос
У тебя тяжела и густа.
Женщина всегда чуть-чуть как море,
Море в чем-то женщина чуть-чуть
Ходят волны где-нибудь в каморке
спрятанные в худенькую грудь.
Это волны чувств или предчувствий.
Будто то надо бездной роковой,
Годы идут, годы движутся,
Челюсть вставлена, трудно дышится.
Гляну в зеркальце — одна кручина,
Шея в складках, лицо в морщинах.
Туфли куплю, в журнале копия,
Носить не могу — плоскостопие,
Все в ней гармония, все диво,
Все выше мира и страстей;
Она покоится стыдливо
В красе торжественной своей;
Она кругом себя взирает:
Ей нет соперниц,
С своей пылающей душой,
С своими бурными страстями,
О жены Севера, меж вами
Она является порой
И мимо всех условий света
Стремится до утраты сил,
Она мила — скажу меж нами —
Придворных витязей гроза,
И можно с южными звездами
Сравнить, особенно стихами,
Ее черкесские глаза,
Она владеет ими смело,
Взгляни на милую, когда свое чело
Она пред зеркалом цветами окружает,
Играет локоном — и верное стекло
Улыбку, хитрый взор и гордость отражает.
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
В томленьях грусти безнадежной,
В тревогах шумной суеты,
Из-под таинственной, холодной полумаски
Звучал мне голос твой отрадный, как мечта.
Светили мне твои пленительные глазки
И улыбалися лукавые уста.
Сквозь дымку легкую заметил я невольно
И девственных ланит,