Стихи Пушкина Александра
Три дня купеческая дочь Наташа пропадала; Она на двор на третью ночь Без памяти вбежала. С вопросами
Подъезжая под Ижоры, Я взглянул на небеса И воспомнил ваши взоры, Ваши синие глаза. Хоть я грустно очарован
Не спрашивай, зачем унылой думой Среди забав я часто омрачен, Зачем на все подъемлю взор угрюмый, Зачем
Простой воспитанник природы, Так я, бывало, воспевал Мечту прекрасную свободы И ею сладостно дышал.
В жизни мрачной и презренной Был он долго погружен, Долго все концы вселенной Осквернял развратом он.
В степях зеленых Буджака, Где Прут, заветная река, Обходит русские владенья, При бедном устье ручейка
Опять я ваш, о юные друзья! Туманные сокрылись дни разлуки: И брату вновь простерлись ваши руки, Ваш
Блажен, кто с юных лет увидел пред собою Извивы темные двухолмной высоты, Кто жизни в тайный путь с невинною
Зачем кричишь ты, что ты дева, На каждом девственном стихе? О, вижу я, певица Ева, Хлопочешь ты о женихе.
Вечерняя заря в пучине догорала, Над мрачной Эльбою носилась тишина, Сквозь тучи бледные тихонько пробегала
I Однажды зимним вечерком В бордели* на Мещанской (А: борделе) Сошлись с расстригою* попом (А: расстриженным)
Священник Кто ты, мой сын? Стихотворец Отец, я бедный однодворец, Сперва подьячий был, а ныне стихотворец.
Avez-vous vu la tendre rose, L’airaable fille d’un beau jour, Quand an printemps a peine eclose, Elle
Ревет ли зверь в лесу глухом, Трубит ли рог, гремит ли гром, Поет ли дева за холмом — На всякий звук
Боже! царя храни! Славному долги дни Дай на земли. Гордых смирителю, Слабых хранителю, Всех утешителю
Что-то грезит Баратынский, Что-то думает Плетнев?
Не пугай нас, милый друг, Гроба близким новосельем: Право, нам таким бездельем Заниматься недосуг.
1. Как по Волге-реке, по широкой Выплывала востроносая лодка, Как на лодке гребцы удалые, Казаки, ребята молодые.
Когда, к мечтательному миру Стремясь возвышенной душой, Ты держишь на коленях лиру Нетерпеливою рукой;
Чудный сон мне бог послал — С длинной белой бородою В белой ризе предо мною Старец некий предстоял И
Славная флейта, Феон, здесь лежит. Предводителя хоров Старец, ослепший от лет, некогда Скирпал родил
Невод рыбак расстилал по брегу студеного моря; Мальчик отцу помогал. Отрок, оставь рыбака! Мрежи иные
Мы рождены, мой брат названый, Под одинаковой звездой. Киприда, Феб и Вакх румяный Играли нашею судьбой.
Восстань, о Греция, восстань. Недаром напрягала силы, Недаром потрясала брань Олимп и Пинд и Фермопилы.
Волненьем жизни утомленный, Оставя заблуждений путь, Я сердцем алчу отдохнуть, И близ тебя, мой друг
Рифма, звучная подруга Вдохновенного досуга, Вдохновенного труда, Ты умолкла, онемела; Ах, ужель ты улетела
Счастливый юноша, ты всем меня пленил: Душою гордою и пылкой и незлобной, И первой младости красой женоподобной.
Quand au front du convive, au beau sein de Delie La rose eblouissante a termine sa vie… Soudain se detachant
Вот Хвостовой покровитель, Вот холопская душа, Просвещения губитель, Покровитель Бантыша! Напирайте
Как наше сердце своенравно! томимый вновь, Я умолял тебя недавно Обманывать мою любовь, Участьем, нежностью
Я жду обещанной тетради: Что ж медлишь, милый трубадур! Пришли ее мне, Феба ради, И награди тебя Амур.
. . . . . . . Сокрылся он, Любви, забав питомец нежный; Кругом его глубокий сон И хлад могилы безмятежной…
Ты богат, я очень беден; Ты прозаик, я поэт; Ты румян, как маков цвет, Я, как смерть, и тощ и бледен.
Тебе, певцу, тебе, герою! Не удалось мне за тобою При громе пушечном, в огне Скакать на бешеном коне.
Блеща средь полей широких, Вон он льется!.. Здравствуй, Дон! От сынов твоих далеких Я привез тебе поклон.
Накажи, святой угодник, Капитана Борозду, Разлюбил он, греховодник, Нашу матушку пи*ду.
О чем шумите вы, народные витии? Зачем анафемой грозите вы России? Что возмутило вас? волнения Литвы?
Воистину еврейки молодой Мне дорого душевное спасенье. Приди ко мне, прелестный ангел мой, И мирное прими
Все пленяет нас в Эсфири: Упоительная речь, Поступь важная в порфире, Кудри черные до плеч, Голос нежный
Его стихов пленительная сладость Пройдет веков завистливую даль, И, внемля им, вздохнет о славе младость
Прощай, отшельник бессарабской Лукавый друг души моей. Порадуй же меня не сказочкой арабской, Но русской
Недавно я стихами как-то свистнул И выдал их без подписи моей; Журнальный шут о них статейку тиснул
Дитя, не смею над тобой Произносить благословенья. Ты взором, мирною душой, Небесный ангел утешенья.
Все так же ль осеняют своды Сей храм парнасских трех цариц? Все те же ль клики юных жриц? Все те же ль
Когда так нежно, так сердечно, Так радостно я встретил вас, Вы удивилися, конечно, Досадой хладно воружась.
Не пой, красавица, при мне Ты песен Грузии печальной: Напоминают мне оне Другую жизнь и берег дальный. Увы!
Среди рассеянной Москвы, При толках виста и бостона, При бальном лепете молвы Ты любишь игры Аполлона.
Твоих признаний, жалоб нежных Ловлю я жадно каждый крик: Страстей безумных и мятежных Как упоителен язык!
И вот ущелье мрачных скал Пред нами шире становится, Но тише Терек злой стремится, Луч солнца ярче засиял.
Морфей, до утра дай отраду Моей мучительной любви. Приди, задуй мою лампаду, Мои мечты благослови!