Стихи Жемчужникова Алексея

Блестящ и жарок полдень ясный, Сижу на пне в лесной тени… Как млеют листья в неге страстной!

Странно! Мы почти что незнакомы — Слова два при встречах и поклон… А ты знаешь ли? К тебе влекомый Сердцем

О, жизнь! Я вновь ее люблю И ею вновь любим взаимно… Природы друг, я в ней ловлю Все звуки жизненного гимна;

Опять пустынно и убого; Опять родимые места… Большая пыльная дорога И полосатая верста! И нивы вплоть

Тебе, знать, невтерпеж, Когда, в минорном тоне Заладивши, поешь О собственной персоне. Уж будет о себе

Чтоб мне в моих скорбях помочь, Со мной ты плакала, бывало… Теперь не плачь! Пускай, как ночь, Когда

Лишь вступит жизнь в такую пору, Когда конец всё ближе к ней,— Былое умственному взору, Представши, видится ясней.

Ты на земле — я вижу, друг,— Не легкомысленный прохожий. Ты, полон дум, глядишь вокруг И мир благословляешь божий.

Я музыку страстно люблю, но порою Настроено ухо так нежно, что трубы, Литавры и флейты, и скрипки — не

В ту пору знойную, когда бывают грозы И ночи пред дождем прохладны и теплы; В саду бушует ветр;

Так прочен в сердце и в мозгу Высокий строй эпохи прошлой, Что с современностию пошлой Я примириться не могу.

Когда душа, расправив крылья, Дерзает выспренний полёт, И я взнесусь не без усилья Во область чистую

На той же я сижу скамейке, Как прошлогоднею весной; И снова зреет надо мной Ожившей липы листик клейкий.

Я грубой силы — враг заклятый И не пойму ее никак, Хоть всем нам часто снится сжатый, Висящий в воздухе кулак;

Я музыкальным чувством обладаю, Я для любви возвышенной рожден И ни на что ее не променяю,- Я в стройные

Неизбалованный поэт, Я в добрый час, сверх ожиданья, Успел привлечь к себе вниманье Уже на позднем склоне лет.

Уж замолкают соловьи; Уж в рощах ландыши завяли. Во всей красе они цвели Недели две, и то едва ли;

О, скоро ль минет это время, Весь этот нравственный хаос, Где прочность убеждений — бремя, Где подвиг

Скворушка, скворушка! Глянь-ко, как пышно Дерево гибкие ветви развесило! Солнце сверкает на листьях

Гляжу ль на детей и грущу Среди опустелого дома — Всё той же любви я ищу, Что в горе так сердцу знакома…

Слова священные, слова времен былых, Когда они еще знакомо нам звучали… Увы! Зачем же, полн гражданственной

Меж тем как мы вразброд стезею жизни шли, На знамя, средь толпы, наткнулся я ногою. Я подобрал его, лежавшее

В час поздних сумерек я вышел на дорогу; Нет встречных; кончился обряд житейский дня; И тихий вечер снял

Порой в отчаянье приводит Меня наш старый шар земной: Он так давно вкруг солнца ходит Своей незримою тропой;

На сцене — бред и чепуха; Но пусть комедия плоха И пусть все эти скоморохи, Ее ломающие, плохи: Не в

Волнуем воздухом, как легкая завеса, С вершин альпийских гор спускается туман. Уж высятся над ним кой-где

Он пел, как в сумраке ночей Поет влюбленный соловей. Он гимны пел родной природе; Он изливал всю душу

Хоть в зимний час приходят дни с востока, А всё еще природа хороша; Она не спит безмолвно и глубоко

Сквозь вечерний туман мне под небом стемневшим Слышен крик журавлей всё ясней и ясней… Сердце к ним понеслось

О, друг ты мой,— как сердца струны Все задрожали, все звучат!.. И лет минувших призрак юный, Манящий

По-русски говорите, ради бога! Введите в моду эту новизну. И как бы вы ни говорили много, Всё мало будет

Поверхность всей моей усадьбы Сегодня к утру снег покрыл… Подметить все и записать бы,- Так первый снег

Когда очнусь душою праздной И станет страшно за себя,- Бегу я прочь с дороги грязной, И негодуя, и скорбя…

Пустопорожний мой предмет Трактата веского достоин; Но у меня желанья нет Трактатом мучить;

Уж, видимо, ко сну природу клонит И осени кончается пора. Глядя в окно, как ветер тучи гонит, Я нынче

Как будто всё всем надоело. Застыли чувства; ум зачах; Ни в чем, нигде — живого дела, И лишь по горло

Взгляни: зима уж миновала; На землю я сошла опять… С волненьем радостным, бывало, Ты выходил меня встречать.

Рабочий люд едва не весь На нашей родине — без хлеба. «Хлеб наш насущный даждь нам днесь!» Так он, голодный

Когда, ещё живя средь новых поколений, Я поздней старости заслышу тяжкий ход, И буря пылких чувств, восторженных

Темная, долгая зимняя ночь… Я пробуждаюсь среди этой ночи; Рой сновидений уносится прочь; Зрячие в мрак

Полевые цветы на зеленом лугу… Безучастно на них я глядеть не могу. Умилителен вид этой нежной красы

Свершилось чудо!.. Червь презренный, Который прежде, под землей, Плодясь в стыде и потаенно, Не выползал

Вослед за речью речь звучала: «Народ, законность, власть, права…» Что ж это? Громкие ль слова?

Из вольных мысли сфер к нам ветер потянул В мир душный чувств немых и дум, объятых тайной; В честь слова

Так поиграл в слова Державин, Негодованием объят. А мне сдается (виноват!), Что тем Калигула и славен

Средь сонма бюрократов умных Я лестной чести не искал Предметом быть их толков шумных И поощряющих похвал.

«Жарко, дедушка! Вставай-ка! Ты под солнцем целый день… Вон прохладная лужайка И кругом от кленов тень».

Вступил я в жизнь к борьбе готовый,- Но скоро кончилась борьба!.. Неумолим был рок суровый И на меня

Я не один; всегда нас двое. Друг друга ненавидим мы. Ему противно всё живое; Он — дух безмолвия и тьмы.

Сколько мне жить?.. Впереди — неизвестность. Жизненный пламень еще не потух; Бодрую силу теряет телесность