Стихи Брехта Бертольда

Дела в этом городе таковы, что Я веду себя так: Входя, называю фамилию и предъявляю Бумаги, ее подтверждающие

Размышляя, как я слышал, про ад, Мой брат Шелли решил, что это место Похоже приблизительно на город Лондон.

Ведомство литературы, как известно, отпускает Издательствам республики бумагу, Столько-то и столько-то

Германия, ты в раздоре С собой, и не только с собой. Тебя не тревожит горе Твоей половины второй.

Спектакль окончен. Сыграна пьеса. Медленно Опорожняется вялая кишка театра. В своих уборных Стирают румяна

1 На девятый год бегства от Гитлера, Изнуренная скитаниями, Холодом, голодом зимней Финляндии, Ожиданием

Тенью тянутся Слухи. Правители голосят, Народ шепчется.

Я, изгнанный на ярмарку, бреду, Живой среди живоподобных мумий; Кому продать плоды моих раздумий?

Во время бегства от маляра в Соединенные Штаты Мы внезапно заметили, что наш маленький корабль стоит на месте.

Все наши встречи — дружбе не порука, Хотя с тобою были мы близки. Когда в объятьях грели мы друг друга

Продлится всего четыре недели. К началу осени Все вы вернетесь домой. Но осень Много раз придет и пройдет

Приглашенные на заседание Академии искусств Большие начальники из Комиссии по делам искусств, Платя дань

1 Право, я живу в мрачные времена. Беззлобное слово — это свидетельство глупости. Лоб без морщин Говорит

Чтобы выжить, необходимо счастье. Без счастья Не спастись никому от холода, Голода, от людей.

Скамейка, зеркало в надтреснутом овале И штифтик грима: с ролью на коленях Она садилась здесь;

Когда я был юн, для меня по моей просьбе Вырезали ножом на деревянной доске и разрисовали тушью Портрет

Корабль средь волн плывет, И видит рулевой За чуть приметной гранью вод Заветный город свой.

О бранденбургский парк былых времен! О духовидцев тщетные мечтанья! И воин на коленях — эталон Отваги

Сегодня в той ночи, где я тебя люблю, Беззвучно на небе белеют тучи, В сухом бурьяне вздрагивает ветер

Справедливость — это хлеб народа. Иногда его хватает, а иногда его мало. Иногда он вкусен, иногда в рот

Одно прошу: не избегай меня. Твое рукопожатье — мне отрада. Ты стал глухим? Тебя мне слышать надо.

Вы, артисты, устраивающие свои театры В больших домах, под искусственными светочами, Перед молчащей толпой,—

Я слышал, ты поднял на себя руку, Чтобы не дать палачу работы. Восемь лет в изгнании наблюдая, как крепнет

I Мы теперь беженцы В Финляндии. Моя маленькая дочь Вечерами сидит дома и ругается, Что никто из детей

Критическое отношение Некоторые считают бесплодным. Это потому, что в государстве Ихней критикой многого

О радость начала! О раннее утро! Первая травка, когда ты, казалось, забыл, Что значит зеленое!

1 Тех, кого усаживают в золоченые кресла, лишь бы они писали, Спросят потом о тех, Кто ткал им одежды

Стоя за письменным пультом, Я вижу через окно в саду моем куст бузины — Смешение черного с красным.

После приказа властей о публичном сожжении Книг вредного содержания, Когда повсеместно понукали волов

И вот война, и путь наш все труднее, И ты идешь со мной одной дорогой, Широкой, узкой, в гору и пологой

1 На пустой земле, где ветер лют, Каждый поначалу наг и худ, Зябко ждет, когда придет черед: Женщина

1 Четыре года длился бой, А мир не наступал. Солдат махнул на все рукой И смертью героя пал.

Под серыми соснами — дом на снос. На свалке — полированный белый ларь. Что это? Прилавок? Или алтарь?

В ленивом и обрюзглом этом теле Гнездится разум, словно злой недуг. Тут блеск мечей, и шлемов, и кольчуг

Вместо того чтобы в роще играть со сверстниками, Сидит мой маленький сын, склонившись над книгами.

Семь лет в соседстве с подлостью и злобой Я за столом сижу, плечом к плечу, И, став предметом зависти

Читаю: пламя — благо для того, Кто смог набросить на него узду, А без узды оно страшней всего.

Знаю, что только счастливый Любим. Его голос Радует всех. Он красив. Уродливое дерево посреди двора Говорит

Из пьесы «Мероприятие» Кривда уверенным шагом сегодня идет до земле. Кровопийцы устраиваются на тысячелетья.

Крысолов из города Гамельна — Это в Гамельне знает любой — Он тысячу, если не больше, детей Своей дудкой

Быстро растут: Имущество власть имущих И нищета неимущих, Речи властей И молчанье подвластных.

В такие дни нам с вами процветать бы! Дамон у Диониса был в долгу. Тиран сказал: «Я потерпеть могу».

Пусть я не прав, но я в рассудке здравом. Они мне нынче свой открыли мир. Я перст увидел. Был тот перст кровавым.

Когда — во сне — он вошел в хижину Изгнанных поэтов, в ту, что рядом с хижиной Изгнанных теоретиков (оттуда