Стихи Демьяна Бедного
Был день как день, простой, обычный, Одетый в серенькую мглу. Гремел сурово голос зычный Городового на углу.
Пою. Но разве я «пою»? Мой голос огрубел в бою, И стих мой… блеску нет в его простом наряде.
В жаркой битве, в стычке мелкой, Средь строительных лесов Жадно мы следим за стрелкой Исторических весов.
На ниве черной пахарь скромный, Тяну я свой нехитрый гуж. Претит мне стих языколомный, Невразумительный к тому ж.
Однажды Барс перед Лисою Хвалился силою своею и красою: «Уж не прогневайся, я говорю любя: Как погляжу
Вперед иди не без оглядки, Но оглянися и сравни Былые дни и наши дни. Старомосковские порядки — Чертовски
Живые, думаем с волненьем о живом И верим, хоть исход опасности неведом, Что снова на посту ты станешь
Жена кормильца-мужа ждет, Прижав к груди малюток-деток. — Не жди, не жди, он не придет: Удар предательский
Взбежавши на пригорок, Зайчишек тридцать-сорок Устроили совет «Житья нам, братцы, нет». «Беда.
Трум-ту-ту-тум! Трум-ту-ту-тум! Движутся, движутся, движутся, движутся, В цепи железными звеньями нижутся
По просьбе обер-прокурора, Дабы накинуть удила На беглеца Илиодора, Шпиков испытанная свора Командирована была.
Как родная мать меня Провожала, Как тут вся моя родня Набежала: «А куда ж ты, паренек? А куда ты?
Время темное, глухое… И забитость и нужда… Ой, ты, времечко лихое, Мои юные года! Перед кем лишь мне
Однажды летом У речки, за селом, на мягком бережку Случилось встретиться пастушьему Рожку С Кларнетом. «Здорово!
Высоких гениев творенья Не для одной живут поры: Из поколений в поколенья Они несут свои дары.
Заткало пряжею туманной Весь левый склон береговой. По склону поступью чеканной Советский ходит часовой.
В родных полях вечерний тихий звон,- Я так любил ему внимать когда-то В час, как лучи весеннего заката
Латыш хорош без аттестации. Таков он есть, таким он был: Не надо долгой агитации, Чтоб в нем зажечь геройский пыл.
Порой, тоску мою пытаясь превозмочь, Я мысли черные гоню с досадой прочь, На миг печали бремя скину,-
Дворяне, банкиры, попы и купечество, В поход обряжая Тимох и Ерем, Вопили: «За веру, царя и отечество Умрем!
Разжигатель неуемный — Я кочую по фронтам. Мой вагон дырявый, темный Нынче здесь, а завтра там.
Поемный низ порос крапивою; Где выше, суше — сплошь бурьян. Пропало все! Как ночь, над нивою Стоит Демьян.
Пусть приняла борьба опасный оборот, Пусть немцы тешатся фашистскою химерой. Мы отразим врагов.
Парадный ход с дощечкой медной: «Сергей Васильевич Бобров». С женой, беременной и бледной, Швейцар сметает
Язык мой груб. Душа сурова. Но в час, когда так боль остра, Нет для меня нежнее слова, Чем ты — «работница-сестра».
Какой-то тип страдал запоем. В запое был он зверски лют, Бросаясь с руганью, с разбоем На неповинный
Красноармеец — Пров, Мефодий, Вавила, Клим, Иван, Софрон — Не ты ль, смахнув всех благородий, Дворян
С тревогой жуткою привык встречать я день Под гнетом черного кошмара. Я знаю: принесет мне утро бюллетень
В саду зеленом и густом Пчела под розовым кустом Заботливо и радостно жужжала. А под кустом змея лежала.
Давая прошлому оценку, Века и миг сводя к нолю, Сегодня я, как все, на стенку Тож календарик наколю И
Засыпала звериные тропинки Вчерашняя разгульная метель, И падают и падают снежинки На тихую задумчивую ель.
Сегодня — день от всех отличный, Сегодня — праздник символичный: Сегодня утренней порой В наш боевой
Святое царство правды строится В родимой стороне. Незримой много силы кроется В народной глубине!
Бывает час: тоска щемящая Сжимает сердце… Мозг — в жару… Скорбит душа… Рука дрожащая Невольно тянется
Вешней ласкою Алешку Воздух утренний свежит. Растянулся лодырь влежку И — лежит, лежит, лежит.
При свете трепетном луны Средь спящей смутным сном столицы, Суровой важности полны, Стоят кремлевские
Чудных три песни нашел я в книге родного поэта. Над колыбелью моею первая песенка пета. Над колыбелью
Где объявился еж, змее уж там не место «Вот черт щетинистый! Вот проклятущий бес-то! Ну, погоди ужо
Еще не все сломили мы преграды, Еще гадать нам рано о конце. Со всех сторон теснят нас злые гады.
Дрожит вагон. Стучат колеса. Мелькают серые столбы. Вагон, сожженный у откоса, Один, другой… Следы борьбы.
Нас побить, побить хотели, Нас побить пыталися, А мы тоже не сидели, Того дожидалися! У китайцев генералы
Помню — господи, прости! Как давно все было!- Парень лет пяти-шести, Я попал под мыло. Мать с утра меня
В телеге колесо прежалобно скрипело. «Друг,- выбившись из сил, Конь с удивлением спросил,- В чем дело?
Не та уж кровь. Не те уж годы. Все ж, не вписавшись в ворчуны, На молодые хороводы Люблю смотреть… со стороны.
Годков тому примерно пять Помещик некий в лес заехал погулять. На козлах Филька красовался, Такой-то
Подмяв под голову пеньку, Рад первомайскому деньку, Батрак Лука дремал на солнцепеке. «Лука,- будил его