Стихи Евгения Баратынского
Вот верный список впечатлений И легкий и глубокий след Страстей, порывов юных лет, Жизнь родила его — не гений.
Тщетно меж бурною жизнью и хладною смертью, философ, Хочешь ты пристань найти, имя даешь ей: покой.
Тебе на память в книге сей Стихи пишу я с думой смутной. Увы! в обители твоей Я, может статься, гость минутный!
Душ холодных упованье, Неприязненный ручей, Чье докучное журчанье Усыпляет Элизей! Так! достоин ты укора
Я возвращуся к вам, поля моих отцов, Дубравы мирные, священный сердцу кров! Я возвращуся к вам, домашние иконы!
Век шествует путем своим железным, В сердцах корысть, и общая мечта Час от часу насущным и полезным Отчетливей
Расстались мы; на миг очарованьем, На краткий миг была мне жизнь моя; Словам любви внимать не буду я
Что за звуки? Мимоходом Ты поешь перед народом, Старец нищий и слепой! И, как псов враждебных стая, Чернь
Друзья мои! я видел свет, На всё взглянул я верным оком. Душа полна была сует, И долго плыл я общим током…
Твой детский вызов мне приятен, Но не желай моих стихов: Не многим избранным понятен Язык поэтов и богов.
Когда, дитя и страсти и сомненья, Поэт взглянул глубоко на тебя,- Решилась ты делить его волненья, В
Он близок, близок день свиданья, Тебя, мой друг, увижу я! Скажи: восторгом ожиданья Что ж не трепещет
Не ослеплен я музою моею: Красавицей ее не назовут, И юноши, узрев ее, за нею Влюбленною толпой не побегут.
Мне о любви твердила ты шутя И холодно сознаться можешь в этом. Я исцелен; нет, нет, я не дитя!
Где сладкий шепот Моих лесов? Потоков ропот, Цветы лугов? Деревья голы; Ковер зимы Покрыл холмы, Луга и долы.
Я из племени духов, Но не житель Эмпирея, И, едва до облаков Возлетев, паду, слабея. Как мне быть?
Тебя ль изобразить и ты ль изобразима? Вчера задумчива, я помню, ты была, Сегодня ветрена, забавна, весела
Люблю я вас, богини пенья, Но ваш чарующий наход, Сей сладкий трепет вдохновенья,- Предтечей жизненных невзгод.
Глубокий взор вперив на камень, Художник нимфу в нем прозрел, И пробежал по жилам пламень, И к ней он
Дало две доли провидение На выбор мудрости людской: Или надежду и волнение, Иль безнадежность и покой.
Поверь, мой милый друг, страданье нужно нам; Не испытав его, нельзя понять и счастья: Живой источник
Порою ласковую Фею Я вижу в обаяньи сна, И всей наукою своею Служить готова мне она. Душой обманутой
Мы пьем в любви отраву сладкую; Но всё отраву пьем мы в ней, И платим мы за радость краткую Ей безвесельем
Вчера ненастливая ночь Меня застала у Лилеты. Остаться ль мне, идти ли прочь, Меж нами долго шли советы.
Царь Небес! успокой Дух болезненный мой! Заблуждений земли Мне забвенье пошли И на строгий твой рай Силы
Глухая полночь. Строем длинным, Осеребренные луной, Стоят кареты на Тверской Пред домом пышным и старинным.
Когда, печалью вдохновенный, Певец печаль свою поет, Скажите: отзыв умиленный В каком он сердце не найдет?
Филида с каждою зимою, Зимою новою своей, Пугает большей наготою Своих старушечьих плечей. И, Афродита
Мой дар убог, и голос мой не громок, Но я живу, и на земли мое Кому-нибудь любезно бытие: Его найдет
Старательно мы наблюдаем свет, Старательно людей мы наблюдаем И чудеса постигнуть уповаем. Какой же плод
Вы ль дочерь Евы, как другая, Вы ль, перед зеркалом своим Власы роскошные вседневно убирая, Их блеском
О счастии с младенчества тоскуя, Всё счастьем беден я, Или вовек его не обрету я В пустыне бытия?
Пока человек естества не пытал Горнилом, весами и мерой, Но детски вещаньям природы внимал, Ловил ее
Свои стишки Тощев-пиит Покроем Пушкина кроит, Но славы громкой не получит, И я котенка вижу в нем, Который
Мне с упоением заметным Глаза поднять на вас беда: Вы их встречаете всегда С лицом сердитым, неприветным.
Венчали розы, розы Леля, Мой первый век, мой век младой: Я был счастливый пустомеля И девам нравился порой.
Взгляни на звёзды: много звёзд В безмолвии ночном Горит, блестит кругом луны На небе голубом.
Влага Стикса закалила Дикой силы полноту И кипящего Ахилла Бою древнему явила Уязвимым лишь в пяту.
Дай руку мне, товарищ добрый мой, Путем одним пойдем до двери гроба, И тщетно нам за грозною бедой Беду
Приятель строгий, ты не прав, Несправедливы толки злые; Друзья веселья и забав, Мы не повесы записные!
Есть грот: наяда там в полдневные часы Дремоте предает усталые красы. И часто вижу я, как нимфа молодая
Опять весна; опять смеется луг, И весел лес своей младой одеждой, И поселян неутомимый плуг Браздит поля
Тебе я младость шаловливу, О сын Венеры! посвятил; Меня ты плохо наградил, Дал мало сердцу на разживу!
Други! радость изменила, Предо мною мрачен путь, И болезнь мне положила Руку хладную на грудь. Други!
Облокотясь перед медью, образ его отражавшей, Дланью слегка приподняв кудри златые чела, Юный красавец
Живи смелей, товарищ мой, Разнообразь досуг шутливый! Люби, мечтай, пируй и пой, Пренебреги молвы болтливой
Были бури, непогоды, Да младые были годы! В день ненастный, час гнетучий Грудь подымет вздох могучий;
Небо Италии, небо Торквата, Прах поэтический древнего Рима, Родина неги, славой богата, Будешь ли некогда
Ты ропщешь, важный журналист, На наше модное маранье: «Всё та же песня: ветра свист, Листов древесных
Всегда и в пурпуре и в злате, В красе негаснущих страстей, Ты не вздыхаешь об утрате Какой-то младости твоей.