Стихи Иванова Георгия

Не о любви прошу, не о весне пою, Но только ты одна послушай песнь мою. И разве мог бы я, о, посуди сама

Снастей и мачт узор железный, Волнуешь сердце сладко ты, Когда над сумрачною бездной, Скрипя, разводятся мосты.

А люди? Ну на что мне люди? Идет мужик, ведет быка. Сидит торговка: ноги, груди, Платочек, круглые бока. Природа?

Над закатами и розами — Остальное все равно — Над торжественными звездами Наше счастье зажжено.

Увяданьем еле тронут Мир печальный и прекрасный, Паруса плывут и тонут, Голоса зовут и гаснут.

Прозрачная ущербная луна Сияет неизбежностью разлуки. Взлетает к небу музыки волна, Тоской звенящей рассыпая звуки.

Неправильный круг описала летучая мышь, Сосновая ветка качнулась над темной рекой, И в воздухе тонком

Снега буреют, тая, И трескается лед. Пасхальная, святая Неделя настает. Весна еще в тумане, Но знаем

Над розовым морем вставала луна Во льду зеленела бутылка вина И томно кружились влюбленные пары Под жалобный

Было все — и тюрьма, и сума, В обладании полном ума, В обладании полном таланта, С распроклятой судьбой

Снова снег синеет в поле И не тает от лучей. Снова сердце хочет воли, Снова бьется горячей.

Чем больше дней за старыми плечами, Тем настоящее отходит дальше, За жизнью ослабевшими очами Не уследить

Если бы жить… Только бы жить… Хоть на литейном заводе служить. Хоть углекопом с тяжелой киркой, Хоть

Обледенелые миры Пронизывает боль тупая… Известны правила игры. Живи, от них не отступая: Направо — тьма

В широких окнах сельский вид, У синих стен простые кресла, И пол некрашеный скрипит, И радость тихая

Грустно! Отчего Вам грустно, Сердце бедное мое? Оттого ли, что сегодня Солнца нет и дождик льет?

Ещё молитву повторяют губы, А ум уже считает барыши. Закутавшись в енотовые шубы, Торговый люд по улицам спешит.

Овеянный тускнеющею славой, В кольце святош, кретинов и пройдох, Не изнемог в бою Орел Двуглавый, А жутко

Цвета луны и вянущей малины — Твои, закат и тление — твои, Тревожит ветр пустынные долины, И, замерзая

Синий вечер, тихий ветер И (целуя руки эти) В небе розовом до края,- Догорая, умирая… В небе, розовом

В комнате твоей Слышен шум ветвей, И глядит туда Белая звезда. Плачет соловей За твоим окном, И светло

Нет в России даже дорогих могил, Может быть и были — только я забыл. Нету Петербурга, Киева, Москвы —

Хорошо, что нет Царя. Хорошо, что нет России. Хорошо, что Бога нет. Только желтая заря, Только звезды

Уже бежит полночная прохлада, И первый луч затрепетал в листах, И месяца погасшая лампада Дымится, пропадая

Иду — и думаю о разном, Плету на гроб себе венок, И в этом мире безобразном Благообразно одинок.

Ночь светла, и небо в ярких звездах. Я совсем один в пустынном зале; В нем пропитан и отравлен воздух

Эмалевый крестик в петлице И серой тужурки сукно… Какие печальные лица И как это было давно.

Гаснет мир. Сияет вечер. Паруса. Шумят леса. Человеческие речи, Ангельские голоса. Человеческое горе

Из облака, из пены розоватой, Зеленой кровью чуть оживлены, Сады неведомого халифата Виднеются в сиянии луны.

Опять белила, сепия и сажа, И трубы гениев гремят в упор. Опять архитектурного пейзажа Стесненный раскрывается простор!

Вновь с тобою рядом лежа, Я вдыхаю нежный запах Тела, пахнущего морем И миндальным молоком.

Мне все мерещится тревога и закат, И ветер осени над площадью Дворцовой; Одет холодной мглой Адмиралтейский

Как всё бесцветно, всё безвкусно, Мертво внутри, смешно извне, Как мне невыразимо грустно, Как тошнотворно

Охотник веселый прицелится, И падает птица к ногам. И дым исчезающий стелется По выцветшим низким лугам.

Я научился понемногу Шагать со всеми — рядом, в ногу. По пустякам не волноваться И правилам повиноваться.

Я люблю эти снежные горы На краю мировой пустоты. Я люблю эти синие взоры, Где, как свет, отражаешься ты.

Люблю рассветное сиянье Встречать в туманной синеве, Когда с тяжелым грохотаньем Несутся льдины по Неве.

Опять сияют масляной Веселые огни. И кажутся напраслиной Нерадостные дни. Как будто ночью северной Нашла

Я в жаркий полдень разлюбил Природы сонной колыханье, И ветра знойное дыханье, И моря равнодушный пыл.

Мне весна ничего не сказала — Не могла. Может быть — не нашлась. Только в мутном пролете вокзала Мимолетная

Мы живем на круглой или плоской Маленькой планете. Пьём. Едим. И, затягиваясь папироской, Иногда на небо поглядим.

Заря поблекла, и редеет Янтарных облаков гряда, Прозрачный воздух холодеет, И глухо плещется вода.

Я тебя не вспоминаю, Для чего мне вспоминать? Это только то, что знаю, Только то, что можно знать.

Зима идёт своим порядком — Опять снежок. Еще должок. И гадко в этом мире гадком Жевать вчерашний пирожок.

Мелодия становится цветком, Он распускается и осыпается, Он делается ветром и песком, Летящим на огонь

Портной обновочку утюжит, Сопит портной, шипит утюг, И брюки выглядят не хуже Любых обыкновенных брюк.

Все чаще эти объявленья: Однополчане и семья Вновь выражают сожаленья… «Сегодня ты, а завтра я!»

Я не любим никем! Пустая осень! Нагие ветки средь лимонной мглы; А за киотом дряхлые колосья Висят, пропылены и тяжелы.

Мы из каменных глыб создаем города, Любим ясные мысли и точные числа, И душе неприятно и странно, когда

Распыленный мильоном мельчайших частиц, В ледяном, безвоздушном, бездушном эфире, Где ни солнца, ни звезд