Стихи Иннокентия Анненского
Среди миров, в мерцании светил Одной Звезды я повторяю имя… Не потому, чтоб я Ее любил, А потому, что
Какой тяжелый, темный бред! Как эти выси мутно-лунны! Касаться скрипки столько лет И не узнать при свете струны!
Полюбил бы я зиму, Да обуза тяжка… От нее даже дыму Не уйти в облака. Эта резанность линий, Этот грузный
Довольно дел, довольно слов, Побудем молча, без улыбок, Снежит из низких облаков, А горний свет уныл и зыбок.
Dors, dors, mon enfant! Не буди его в тусклую рань, Поцелуем дремоту согрей… Но сама — вcя дрожащая —
Я люблю замирание эха После бешеной тройки в лесу, За сверканьем задорного смеха Я истомы люблю полосу.
В блестках туманится лес, В тенях меняются лица, В синюю пустынь небес Звоны уходят молиться… Звоны
Сонет Я ночи знал. Мечта и труд Их наполняли трепетаньем,- Туда, к надлунным очертаньям, Бывало, мысль
Не мерещится ль вам иногда, Когда сумерки ходят по дому, Тут же возле иная среда, Где живем мы совсем
Если б вдруг ожила небылица, На окно я поставлю свечу, Приходи… Мы не будем делиться, Всё отдать тебе
Я думал, что сердце из камня, Что пусто оно и мертво: Пусть в сердце огонь языками Походит — ему ничего.
Захлопоталась девочка В зеленом кушаке, Два желтые обсевочка Сажая на песке. Не держатся и на-поди: Песок
В тумане волн и брызги серебра, И стертые эмалевые краски… Я так люблю осенние утра За нежную невозвратимость ласки!
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА Агамемнон (III) Ифигения (I) Старик-раб (II) При них Орест (без речей) Хор женщин из
Вот газеты свежий нумер, Объявленье в черной раме: Несомненно, что я умер, И, увы! не в мелодраме.
Молоточков лапки цепки, Да гвоздочков шапки крепки, Что не раз их, Пустоплясых, Там позастревало.
Часы не свершили урока, А маятник точно уснул, Тогда распахнул я широко Футляр их — и лиру качнул.
Je suis le roi d’une tenebreuse vallee. Stuart Marrill {*} {* Я король сумрачной долины. Стюарт Мерриль (фр.
Фруктовник. Догорающий костер среди туманной ночи под осень. Усохшая яблоня. Оборванец на деревяшке перебирает
Над гаснущим в томительном бреду Не надо слов — их гул нестроен; Немного музыки — и тихо я уйду Туда
1. Тоска вокзала О, канун вечных будней, Скуки липкое жало… В пыльном зное полудней Гул и краска вокзала…
1. Сиреневая мгла Наша улица снегами залегла, По снегам бежит сиреневая мгла. Мимоходом только глянула
Когда, сжигая синеву, Багряный день растет неистов, Как часто сумрок я зову, Холодный сумрак аметистов.
Глухая дорога. Колокольчик в зимнюю ночь рассказывает путнику свадебную историю. Динь-динь-динь, Дини-дини…
Тают зеленые свечи, Тускло мерцает кадило, Что-то по самые плечи В землю сейчас уходило, Чьи-то беззвучно
Уж черной Ночи бледный День Свой факел отдал, улетая: Темнеет в небе хлопьев стая, Но, веселя немую сень
Когда весь день свои костры Июль палит над рожью спелой, Не свежий лес с своей капеллой, Нас тешат: демонской
Для чего, когда сны изменили, Так полны обольщений слова? Для чего на забытой могиле Зеленей и шумнее трава?
Волны тяжки и свинцовы, Кажет темным белый камень, И кует земле оковы Позабытый небом пламень.
Меж золоченых бань и обелисков славы Есть дева белая, а вкруг густые травы. Не тешит тирс ее, она не
Крутясь-мутясь да сбилися ЖелтЫ пески с волной, Часочек мы любилися, Да с мужнею женой. Ой, цветики садовые
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА Елена, спартанская царица (I) Слуга Менелая (III) Тевкр, саламинский царевич, Феоноя
Нерасцепленные звенья, Неосиленная тень,- И забвенье, но забвенье Как осенний мягкий день, Как полудня
Когда на бессонное ложе Рассыплются бреда цветы, Какая отвага, о Боже, Какие победы мечты!.
Сыну Ты любишь прошлое, и я его люблю, Но любим мы его по-разному с тобою, Сам бог отвел часы прибою
Платки измятые у глаз и губ храня, Вдова с сиротами в потемках затаилась. Одна старуха мать у яркого
Печален из меди Наш символ венчальный, У нас и комедий Финалы печальны… Веселых соседей У нас инфернальны
Когда-то человек и хил, и кроток жил, Пока гранению им стекла подвергались, Идею божества он в формулы
Только мыслей и слов Постигая красу, — Жить в сосновом лесу Между красных стволов. Быть как он, быть
1. Ямбы О, как я чувствую накопленное бремя Отравленных ночей и грязно-бледных дней! Вы, карты, есть
Скажите, что сталось со мной? Что сердце так жарко забилось? Какое безумье волной Сквозь камень привычки
О, как я чувствую накопленное бремя Отравленных ночей и грязно-бледных дней! Вы, карты, есть ли что в
Цвести средь немолчного ада То грузных, то гулких шагов, И стонущих блоков, и чада, И стука бильярдных шаров.
Под грозные речи небес Рыдают косматые волны, А в чаще, презрения полный, Хохочет над бурею бес.
Наша улица снегами залегла, По снегам бежит сиреневая мгла. Мимоходом только глянула в окно, И я понял
По бледно-розовым овалам, Туманом утра облиты, Свились букетом небывалым Стального колера цветы.
Небо нас совсем свело с ума: То огнем, то снегом нас слепило, И, ощерясь, зверем отступила За апрель
Давно меж листьев налились Истомой розовой тюльпаны, Но страстно в сумрачную высь Уходит рокот фортепьянный.
В дальнем закоулке Дед стоит седой И шарманку вертит Дряхлою рукой. П_о_ снегу да б_о_сый Еле бродит
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА Гермес (III) Старик — дядька Креусы (III) Ион, сын Феба и Креусы (I) Раб Креусы (III)