Стихи Константина Симонова

Всю жизнь любил он рисовать войну. Беззвездной ночью наскочив на мину, Он вместе с кораблем пошел ко

Я пил за тебя под Одессой в землянке, В Констанце под черной румынской водой, Под Вязьмой на синем ночном

Подписан будет мир, и вдруг к тебе домой, К двенадцати часам, шумя, смеясь, пророча, Как в дни войны

Я знаю, ты бежал в бою И этим шкуру спас свою. Тебя назвать я не берусь Одним коротким словом: трус.

От Москвы до Бреста Нет такого места, Где бы не скитались мы в пыли. С лейкой и с блокнотом, А то и с

Мне хочется назвать тебя женой За то, что так другие не назвали, Что в старый дом мой, сломанный войной

Предчувствие любви страшнее Самой любви. Любовь — как бой, Глаз на глаз ты сошелся с нею. Ждать нечего

Дом друзей, куда можно зайти безо всякого, Где и с горя, и с радости ты ночевал, Где всегда приютят и

Не той, что из сказок, не той, что с пелёнок, Не той, что была по учебникам пройдена, А той, что пылала

В горах этой ночью прохладно. В разведке намаявшись днем, Он греет холодные руки Над желтым походным огнем.

Последний кончился огарок, И по невидимой черте Три красных точки трех цигарок Безмолвно бродят в темноте.

Плюшевые волки, Зайцы, погремушки. Детям дарят с елки Детские игрушки. И, состарясь, дети До смерти без

Уж сотый день врезаются гранаты В Малахов окровавленный курган, И рыжие британские солдаты Идут на штурм

Слишком трудно писать из такой оглушительной дали. Мать придет и увидит конвертов клочки: «Все ли есть

«Что ты затосковал?» — «Она ушла». — «Кто?» — «Женщина. И не вернется, Не сядет рядом у стола, Не разольет

Вот здесь он шел. Окопов три ряда. Цепь волчьих ям с дубовою щетиной. Вот след, где он попятился, когда

Мы довольно близко видели смерть и, пожалуй, сами могли умереть, мы ходили везде, где можно ходить, и

Поздравляю тебя с днём рожденья,- Говорю, как с ребенком: Пусть дыханье твое и пенье Будет чистым и звонким.

Самый храбрый — не тот, кто, безводьем измученный, Мимо нас за водою карабкался днем, И не тот, кто

Над черным носом нашей субмарины * Взошла Венера — странная звезда. От женских ласк отвыкшие мужчины

1 Я жил над школой музыкальной, По коридорам, подо мной, То скрипки плавно и печально, Как рыбы, плыли

Всё лето кровь не сохла на руках. С утра рубили, резали, сшивали. Не сняв сапог, на куцых тюфяках Дремали

Кружится испанская пластинка. Изогнувшись в тонкую дугу, Женщина под черною косынкой Пляшет на вертящемся кругу.

Я твоих фотографий в дорогу не брал: Все равно и без них — если вспомним — приедем. На четвертые сутки