Стихи Михаила Анчарова

Парашюты рванулись, Приняли вес. Земля колыхнулась едва. А внизу — дивизии «Эдельвейс» И «Мертвая Голова».

Парень ужинает — пора. В подоконник стучат капели. За окном орет детвора То, что мы доорать не успели.

…Тихо капает вода: Кап-кап. Намокают провода: Кап-кап. За окном моим беда, Завывают провода.

Губы девочка мажет В первом ряду. Ходят кони в плюмажах И песню ведут: Про детей, про витязей И про невест…

Впереди колонн Я летел в боях, Я сам нащупывал цель, Я железный слон, И ярость моя Глядит в смотровую щель.

Я сижу, боюсь пошевелиться… На мою несмятую кровать Вдохновенья радужная птица Опустилась крошки поклевать.

Там в болотах кричат царевны, Старых сказок полет-игра. Перелески там да деревни Переминаются на буграх.

Девушка, эй, постой! Я человек холостой. Прохожая, эй, постой! Вспомни сорок шестой. Из госпиталя весной

На самоохрану двух деревень Напал неизвестный отряд. На базаре об этом второй день Китайцы все говорят…

В германской дальней стороне Увял великий бой. Идет по выжженной стерне Солдат передовой. Лежит, как

Лечу по серому шоссе. А ветер листья носит. И я от ветра окосел, И я глотаю осень. Я распрощался навсегда

Буфер бьется Пятаком зеленым, Дрожью тянут Дальние пути. Завывают В поле эшелоны, Мимоходом Сердце прихватив.

Батальоны все спят, Сено хрупают кони. И труба заржавела На старой цепи. Эта тощая ночь В случайной попоне

Село Миксуницу Средь гор залегло. Наверно, мне снится Такое село. Там женщины — птицы, Мужчины — как львы.

Не сходим на вокзалах мы В местечках по пути. Китайскими базарами Бродить мы не хотим. Дымок унылым инеем

…Пусть звездные вопли стихают вдали, Друзья, наплевать нам на это! Летит вкруг Земли в метеорной пыли

Не то весна, Не то слепая осень. Не то сквозняк, Не то не повезло. Я вспомнил вдруг, Что мне уж тридцать восемь.

Мы дети эпохи. Атомная копоть, Рыдают оркестры На всех площадях. У этой эпохи Свирепая похоть — Все дразнится

Она была во всем права — И даже в том, что сделала. А он сидел, дышал едва, И были губы белые.

Мне сказала вчера русалочка: «Я — твоя. Хоть в огонь столкни!» Вздрогнул я. Ну да разве мало чем Можно

Звук шагов, шагов, Да белый туман. На работу люди Спешат, спешат. Общий звук шагов, Будто общий шаг

Мужики, ищите Аэлиту! Видишь, парень, кактусы в цвету! Золотую песню расстели ты, Поджидая дома красоту.

Он был боксером и певцом — Веселая гроза. Ему родней был Пикассо, Кандинский и Сезанн. Он шел с подругой

Весною каждой роится улей. «Салют, ребята!» — я вам кричу. Любая жажда, любая пуля, Любая драка вам по плечу.

Скребут моторы тишину — Проснулось воскресенье. Куда пойду? Кого пойму? С кем встречу новоселье?

Пустыри на рассвете, Пустыри, пустыри, Снова ласковый ветер, Как школьник. Ты послушай, весна, Этот медленный

Балалаечку свою Я со шкапа достаю, На Каначиковой даче Тихо песенку пою. Солнце село за рекой За приемный за покой.

Говорил мне отец: «Ты найди себе слово, Чтоб оно, словно песня, Повело за собой. Ты ищи его с верой

…Давайте попробуем Думать сами, Давайте вступим В двадцатый век. Слушай, двадцатый, Мне некуда деться

Нам жить под крышею нет охоты, Мы от дороги не ждём беды, Уходит мирная пехота На вечный поиск живой воды.

Ты припомни, Россия, Как все это было: Как полжизни ушло У тебя на бои, Как под песни твои Прошагало

Солидные запахи сна и еды, Дощечек дверных позолота, На лестничной клетке босые следы Оставил невидимый кто-то.

Что пережил он, не сможет даже Изобразить ни слово, ни перо. Кто на него посмотрит, сразу скажет: Обстрелян

Ох, дым папирос! Ох, дым папирос! Ты старую тайну С собою принес: О домике том, Где когда-то я жил, О

Снега, снега… Но опускается Огромный желтый шар небес. И что-то в каждом откликается — Равно с молитвой или без.

Но не в том смысле сорок первый, что сорок первый год, а в том, что сорок медведей убивает охотник, а

Неподалеку от могил Лежит зерцало вод, И лебедь белая пурги По озеру плывет. По бесконечным городам

Я мальчишкою был богомазом. Только ночью, чуть город затих, Потихоньку из досок чумазых Вырезал я коней золотых.

Однажды я пел На большой эстраде, Старался выглядеть Молодцом. А в первом ряду Задумчивый дядя Смотрел

Ах, Маша, Цыган-Маша! Ты жил давным-давно. Чужая простокваша Глядит в твое окно, Чужая постирушка Свисает

Детский плыл кораблик По синей реке, Плыли дирижабли По синей реке. По зелёной, зеленой, Зеленой траве

Рост у меня Не больше валенка. Все глядят на меня Вниз, И органист я Тоже маленький, Но все-таки я Органист.