Михаил Зенкевич — Порфибагр
029
Залита красным земля. От золота не видно ни зги И в пламени тьмы мировой Сквозь скрежеты, визги и лязги
Михаил Зенкевич — Проводы солнца
024
Утомилось ли солнце от дневных величий, Уронило ль голову под гильотинный косырь,- Держава расплавленная
Михаил Зенкевич — В поднебесье твоего безбурного лица
027
В поднебесье твоего безбурного лица Не я ль на скаку, встряхнув рукавицей, Позволил каменной грудью взвиться
Михаил Зенкевич — И у тигра есть камышовое логово
054
И у тигра есть камышовое логово, И он, усталый от ночных охот. Налакомившийся сладким мясом двуногого
Михаил Зенкевич — Смерть авиатора
031
После скорости молнии в недвижном покое Он лежал в воронке в обломках мотора,- Человеческого мяса дымящееся
Михаил Зенкевич — Тягостны бескрасные дни
033
Тягостны бескрасные дни. Для мужчины — охотника и воина Сладостна искони Не стервятина, а убоина.
Михаил Зенкевич — Безумец, Дни твои убоги
027
Безумец! Дни твои убоги, А ты ждешь жизни от любви,- Так лучше каторгой в остроге Пустую душу обнови.
Михаил Зенкевич — Бык на бойне
048
Пред десятками загонов пурпурные души Из вскрытых артерий увлажняли зной. Молодцы, окончив разделку туши
Михаил Зенкевич — Россия в 1917 году
031
С коих-то пор, Тысячетелетья, почай что, два, Выкорчевал темь лесную топор, Под сохой поникала ковыль-трава.
Михаил Зенкевич — Под соснами в вереске лиловом
028
Под соснами в вереске лиловом Сыпучие бугры. И солнца вечером в дыму багровом Угарные шары.
Михаил Зенкевич — Верхом
027
Я вновь верхом в пространствах, взрытых Плугами солнцу и ветрам, И слышу предзакатный гам Грачей прожорливых, несытых.
Михаил Зенкевич — Смерть лося
047
Дыханье мощное в жерло трубы лилось, Как будто медное влагалище взывало, Иссохнув и изныв. Трехгодовалый
Михаил Зенкевич — И смертные счастливцы припадали
027
И смертные счастливцы припадали На краткий срок к бессмертной красоте Богинь снисшедших к ним — священны
Михаил Зенкевич — Золотой треугольник
026
О, прости, о прости меня моя Беатриче Без твоего светоносного тела впереди Я обуздывал тьму первозданных
Михаил Зенкевич — Посаженный на кол
024
Средь нечистот голодная грызня Собак паршивых. В сутолке базара, Под пыльной, душною чадрою дня, Над
Михаил Зенкевич — Расставание
072
Стал прощаться, и в выцветших скорбных глазах, В напряжённости всех морщин Затаился у матери старческий