Стихи зарубежных поэтов
У ночи четыре луны, а дерево — только одно, и тень у него одна, и птица в листве ночной. Следы поцелуев
Потемки моей души отступают перед зарею азбук, перед туманом книг и сказанных слов. Потемки моей души!
На узенькой тропинке маленький старый ящер (родственник крокодила!) сидел и думал. В своем сюртуке зеленом
I Дерево на пригорке зеленым пятном застыло. Пастух идет, пастух проходит. Ветви склонив, оливы дремлют
Лошаденке своей возчик что-то толкует, толкует… Холодная ночь.
Стая скворцов пронеслась надо мною в небе — прошумели крылья…
Тающий снег — так печально над ним склонилась плакучая ива…
На лужайке в саду обступили вплотную дорожку азалии цветы…
Должно быть, лесоруб Пришел просить ночлега, В дверь хижины стучит? Нет, это в сумерках кричал Болотный пастушок.
Внезапный ветер Сломает хрупкие листья Банановой пальмы, Развеет… Неверной судьбе Могу ли еще вверяться?
Горы Ёсино! Там видел я ветки вишен В облаках цветов, И с этого дня разлучилось Со мною сердце мое.
Еще не слышна ты, Но ждать я буду вот здесь Тебя, кукушка! На поле Ямада-но хара Роща криптомерии.
Лишь веянья ветерка Под сенью ветвей отцветших Я жду не дождусь теперь, Снова в горном источнике Воды
Когда я посетил Митиноку, то увидел высокий могильный холм посреди поля. Спросил я, кто покоится здесь.
Светло, как днем, Я бы зари не заметил, Так сияет луна, Но время вдруг возвестил Ближнего храма колокол.
На рисовом поле У самой сторожки в горах Стоны оленя. Он сторожа дрему прогнал, А тот его гонит трещоткой.
О, горе! Родная мать, Вспоившая некогда грудью, Забыта даже она. Все думы лишь об одном! О собственных
Вижу я, растопились На высоких вершинах гор Груды зимнего снега. По реке «Голубой водопад» Побежали белые волны.
Равнина небес. Луна полноты достигла. Тропу облаков, Единственную из всех, Избрал для странствия ветер.
Совершая паломничество в Митиноку, я остановился на заставе Сиракава. Не оттого ли сильнее обычного заворожила
Густые туманы встают, Все глубже ее хоронят… Забвенна и без того! Как сердцу здесь проясниться?
Вот и встретились — чайные кусты по склонам тоже все в цвету…
Неотрывно жую, а вся моя трапеза — плошка вареного риса…
Сколько лет позади! Я, старик, все так же шагаю по палым листьям…
День кончины Басе. Не пошел на поминовенье — в одиночестве ем хурму…
Протопал малыш по зелени вешнего луга — пятки мелькают…
К тем, кто уходит, как и к тем, кто останется жить, прилетают гуси…
Точь-в-точь баклажан, что весь сморщился, выцвел на грядке после половодья…
Весь перевал захлестнуло цветение хаги. Кончается лунная ночь…
Храм Гоиридзи. Высоко в небесах различаю поздний отсвет заката…
Как сердце щемит! Снова горную бабочку вижу в своей коляске…
Море в дымке весенней. Но вот раздается гудок — сейнер подходит…
Солнце в пору весны закатным багрянцем пятнает низкорослый бамбук…
Цветы водосбора… Так внезапно обрушился ливень на домик в горах!..
Индиец, ты гордость свою не продашь, Пусть нагло глядит на тебя торгаш! Он прибыл с Запада в этот край,—
Солнечный луч засмеялся в объятиях туч,— дожди иссякли вдруг. Сегодня есть у меня досуг, чудесный досуг.
Густая роса — поутру вся шерстка намокла на груди у оленя…
На крупе вола примостился мальчишка-погонщик. Мелкий мокрый снег…
Путешественник! В Пса вижу на зимнем поле стаю снежных цапель…
На кровле он стоял высоко И на Самос богатый око С весельем гордым преклонял: «Сколь щедро взыскан я богами!
У меня была гинея Золотая, но в песке Я гинею потеряла. И хотя лежит везде Фунтов на земле немало — Их
Почему меня на небе — Ангелы — не слышат? Слишком громко я пою? Можно — тише! Вот бы ангелы меня Испытали
Не нужно комнат привиденью, Не нужно дома; В твоей душе все коридоры Ему знакомы. Ужасна призрачная полночь
Гордись моим сломанным сердцем, сломавший его, Гордись моей болью, неведомой мне до того, Гордись моей
Хрупкая, увядшая в 37, она носит обручальное кольцо словно в экстазе и внимательно смотрит в пустую чашку
Командир лесных причуд, Ты стоишь, как Робин Гуд! Гольфы алые в траве, Плащ из бархата в листве!
Безумица с острым взором длинными белыми пальцами Вцепилась в камни стены, В волосах — ураган, во рту — крик.
не сострадай больному бизнесмонстру, бесчеловечеству. Прогресс — болезнь приятная: предавшийся безумству
Дня нет уж… За крыльями Ночи Прозрачная стелется мгла, Как легкие перья кружатся Воздушной стезею орла.
«Куда ты,— наезднику молвил начетчик,— В юдоли той, политой кровью, сгоришь, Там запах дурмана страшней