Стихи Якова Полонского
Когда мне в сердце бьёт, звеня, как меч тяжёлый, Твой жёсткий, беспощадный стих, С невольным трепетом
О гражданин с душой наивной! Боюсь, твой грозный стих судьбы не пошатнет, Толпа угрюмая, на голос твой
Помнишь, лунное мерцанье, Шорох моря под скалой, Сонных листьев колыханье, И цынцырны стрекотанье За
Когда я был совсем дитя, На палочке скакал я; Тогда героем не шутя Себя воображал я. Порой рассказы я
Она родится, как любовь; Сердца пленяет, негодуя; Но, как любовь, волнуя кровь, Не ждет ни ласк, не поцелуя.
Для сердца нежного и любящего страстно Те поцелуи слаще всех наград, Что с милых робких уст похищены
На Женевском озере Лодочка плывет — Едет странник в лодочке, Тяжело гребет. Видит он по злачному Скату
(Русская идиллия) Там, в желтеющем просторе Колыхающихся нив, Где в саду румяной сливы Золотой сквозит налив;
Риона шум и леса тень, Плющ, виноград и цвет граната, Прохладный ключ и знойный день, И воздух, полный
Посреди светил ночных, Далеко мерцающих, Из туманов млечными Пятнами блуждающих И переплывающих Небеса
Отрывок из восточной повести 1 Какая ночь — не ночь, а рай! Ночные звёзды искры мечут. Вставай, привратник
Отчего я люблю тебя, светлая ночь, — Так люблю, что страдая любуюсь тобой! И за что я люблю тебя, тихая ночь!
«Завистью гонима, я бегу стыда — И никто не сыщет моего следа. Кущи господина! сени госпожи!
Корабль пошел навстречу темной ночи… Я лег на палубу с открытой головой; Грустя, в обитель звезд вперил
Благословенный край — пленительный предел! Там лавры зыблются… А. Пушкин Невесела ты, родная картина!
(Фантазия) (Посв. М. Ф. Штакеншнейдер) Там, под лаврами, на юге — Странник бедный — только ночь Мог я
И дождь прошумел, и гроза унялась, А капли все падают, падают… Смыкаю глаза я, ночник мой погас, Но прежние
Когда душа твоя, страдая, Полна любви, — а между тем Ты любишь, сам не понимая, Кого ты любишь и зачем.
В гостиной сидел за раскрытым столом мой отец, Нахмуривши брови, сурово хранил он молчанье;
За окном в тени мелькает Русая головка. Ты не спишь, мое мученье! Ты не спишь, плутовка! Выходи ж ко
Заплетя свои темные косы венцом, Ты напомнила мне полудетским лицом Все то счастье, которым мы грезим
Земли, полуднем раскаленной, Не освежила ночи мгла. Заснул Тифлис многобалконный; Гора темна, луна тепла…
Он вышел рано, а прощальный Луч солнца в тучах догорал; Казалось, факел погребальный Ему дорогу освещал
По небу синему тучки плывут, По лугу тени широко бегут; Тени ль толпой на меня налетят — Дальние горы
Я по красному щебню схожу один К морю сонному, Словно тучками, мглою далеких вершин Окаймленному. Ах!
Князю Д. А. Чавчавадзе, брату Н. А. Грибоедовой. Я знаю, там, за вашими горами, По старине, в саду, в
С вавилонского столпотворенья И до наших дней — по всей земле Дух вражды и дух разъединенья Держат мир
Я погибал — Мой злобный гений Торжествовал. Полежаев И я сын времени, и я Был на дороге бытия Встречаем
Когда я был в неволе, Я помню, голос мой Пел о любви, о славе, О воле золотой, И узники вздыхали В оковах
Вчера грузинку ты увидел в первый раз На кровле, устланной коврами, Она была в шелку и в галунах, и газ
С колыбели мы, как дети, Вплоть до смертного одра, Ждем любви, свободы, славы, Счастья, правды и добра.
Вольный перевод из Гете (Посв. А. Н. Майкову) Волна бежит, шумит, колышет Едва заметный поплавок.
Увидалъ изъ-за тучи Какъ въ долину сошла молодая Дочка Солнца — Весна и, вздыхая, Погрузился въ туманъ
ГЛАВА 1 1 Не стану я писать размером Данта, Нет, — он тяжел для нас, как медный шлем Для головы теперешнего франта.
(Мотив из признаний Ады Кристен) Пусть по воле судеб я рассталась с тобой, — Пусть другой обладает моей красотой!
Твой светлый лик вчера являлся мне В каком-то странном полусне. Ты на меня смотрела с состраданьем, Как
Вчера к развалинам, вдоль этого ущелья, Скакали всадники — и были зажжены Костры — и до утра был слышен
Недавно ты из мрака вышел, Недавно ты пошел назад, И все ты видел, все ты слышал, — И все ты понял невпопад…
Ночь холодная мутно глядит Под рогожу кибитки моей. Под полозьями поле скрипит, Под дугой колокольчик
Мчится, мчится железный конек! По железу железо гремит. Пар клубится, несется дымок; Мчится, мчится железный
Меня тяжелый давит свод, Большая цепь на мне гремит. Меня то ветром опахнет, То все вокруг меня горит!
Блажен озлобленный поэт, Будь он хоть нравственный калека, Ему венцы, ему привет Детей озлобленного века.
Уходишь ты, — прощай, прощай, Беспутный год, бездушный год! Иди во тьму и не мешай Нам к свету двигаться
Как промаюсь я, службы все выстою, Да уйду на ночь в келью свою, Да лампадку пред девой пречистою Засветив
Что мне она!- не жена, не любовница, И не родная мне дочь! Так отчего ж ее доля проклятая Спать не дает
И рассудок, и сердце, и память губя, Я недаром так жарко целую тебя — Я целую тебя и за ту, перед кем
Зачем до сей поры тебя изображают С седыми прядями на сморщенных висках, Тогда как у тебя на юных раменах
Напрасно иногда взывал он к тени милой И ждал — былое вновь придет и воскресит Все то, что мертвым сном
Когда предчувствием разлуки Мне грустно голос ваш звучал, Когда, смеясь, я ваши руки В моих руках отогревал
Зари догорающей пламя Рассыпало по небу искры, Сквозит лучезарное море; Затих по дороге прибрежной Бубенчиков