Стихи Юлии Друниной
Летят, как молнии, Как блицы, Одна другой больнее весть — Друзья уходят вереницей, Прощай! А кто потом?
Скачут волны в гривах пены, Даль кипит белым-бела. Осень вырвалась из плена, Закусила удила.
На улице Десантников живу, Иду по Партизанской за кизилом. Пустые гильзы нахожу во рву — Во рву, что
В слепом неистовстве металла, Под артналетами, в бою Себя бессмертной я считала И в смерть не верила свою.
Большой ребёнок ты, Но я не кукла всё же — Своей судьбой Распоряжусь сама. Никто на свете Никому не должен
Солдаты! В скорбный час России Вы рвали за собой мосты, О снисхожденье не просили, Со смертью перешли на «ты».
Зима, зима нагрянет скоро, Все чаще плачут небеса. Пошли на приступ мухоморы — Горит разбойная краса.
Стал холоден мой тёплый старый дом. Как батарея, доброта остыла. И губы произносят лишь с трудом Привычное
Пусть певичка смешна и жеманна, Пусть манерны у песни слова,— В полуночном чаду ресторана Так блаженно
Мне уходить из жизни — С поля боя… И что в предсмертном Повидаю сне, В последний миг Склонится кто — ко мне?
Все зачеркнуть. И все начать сначала, Как будто это первая весна. Весна, когда на гребне нас качала Хмельная
Мне близки армейские законы, Я недаром принесла с войны Полевые мятые погоны С буквой «Т» — отличьем старшины.
Били молнии. Тучи вились. Было всякое на веку. Жизнь летит, как горящий «виллис» По гремящему большаку.
Я не люблю Распутывать узлы. Я их рублю — Ведь боль Мгновенье длится. Терпения покорные волы — Не создана
Не страшно, что похож на «битла» Уже седеющий пиит. Беда, что слишком деловит он, Локтями друга оттеснит.
Подснежники на склонах южных, Дымятся горы на заре… Когда такое снится — нужно Податься в отпуск в январе.
Бежала от морозов — вот беда: От них, должно быть, никуда не деться. Сковали землю Крыма холода И добираются
Как при жизни тебя любили! Мнилось — Больше любить нельзя. И клялись на твоей могиле Вечно помнить тебя друзья.
Мы стояли у Москвы-реки, Теплый ветер платьем шелестел. Почему-то вдруг из-под руки На меня ты странно
Не бывает любви несчастливой. Не бывает… Не бойтесь попасть В эпицентр сверхмощного взрыва, Что зовут
Недостойно сражаться с тобою, Так любимым когда-то — Пойми!.. Я сдаюсь, Отступаю без боя. Мы должны Оставаться людьми.
Хорошо молодое лицо — Жизнь еще не писала на нем, И своим не пахала резцом, И своим не дышала огнем.
Уже погасли горные леса: Ни золота, ни пурпура — все буро, Но мне близка их скорбная краса, Мне радостно
Без ошибок не прожить на свете, Коль весь век не прозябать в тиши. Только б, дочка, шли ошибки эти Не
Без паники встречаю шквал, Еще сильны и не устали ноги — Пусть за спиной остался перевал И самые прекрасные дороги.
Легка. По-цыгански гордо Откинута голова. Техасы на узких бедрах, Очерчена грудь едва. Девчонка, почти
А я для вас неуязвима, Болезни, Годы, Даже смерть. Все камни — мимо, Пули — мимо, Не утонуть мне, Не сгореть.
Молчу, перчатки теребя, Смиряю сердца перебои: Мне отрываться от тебя — Как от земли во время боя.
Сегодня на трибуне мы — поэты, Которые убиты на войне, Обнявшие со стоном землю где-то В свей ли, в зарубежной стороне.
Из окружения, в пургу, Мы шли по Беларуси. Сухарь в растопленном снегу, Конечно, очень вкусен.
Не знаю, где я нежности училась, — Об этом не расспрашивай меня. Растут в степи солдатские могилы, Идет
Да, сердце часто ошибалось, Но все ж не поселилась в нем Та осторожность, Та усталость, Что равнодушьем мы зовем.
Вздыхает ветер. Штрихует степи Осенний дождик — он льет три дня… Седой, нахохленный, мудрый стрепет Глядит
Чаек крикливых стая. Хмурый морской простор. Ветер, листву листая, Осень приносит с гор. Я в бухте уединенной
На исходе сумрачного дня Теплый луч вдруг обласкал меня. Пробежал легко по волосам, Хоть того и не заметил сам.
Есть время любить, Есть — писать о любви. Зачем же просить: «Мои письма порви»? Мне радостно — Жив на
Нет в любви виноватых и правых. Разве эта стихия — вина? Как поток раскаленной лавы Пролетает по судьбам она.
На носилках, около сарая, На краю отбитого села, Санитарка шепчет, умирая: — Я еще, ребята, не жила…
Приходит мокрая заря В клубящемся дыму. Крадётся медленный снаряд К окопу моему. Смотрю в усталое лицо.
Во все века, Всегда, везде и всюду Он повторяется, Жестокий сон, — Необъяснимый поцелуй Иуды И тех проклятых
Стало зрение сердца Острее, Если сердце прошло Через ад… Дорогие, Миритесь быстрее- Не существенно, Кто виноват.
Русский вечер. Дымчатые дали. Ржавые осколки на траве. Веет древней гордою печалью От развалин скорбных деревень.
Над горою Клементьева Ветра тревожный рев. Рядом с легким планером Тяжелый орел плывет. Здесь Икаром
Оно, наверное, смешно: На склоне лет — стихи. Но можно новое вино Влить в старые мехи. Гляжу, задумавшись
А всё равно Меня счастливей нету, Хотя, быть может, Завтра удавлюсь… Я никогда Не налагала вето На счастье
Нельзя привыкнуть к дьявольскому зною, Все вытерпеть, сжать зубы, не упасть,— Мы каждый раз бредем, как
Когда, забыв присягу, повернули В бою два автоматчика назад, Догнали их две маленькие пули — Всегда стрелял
Неужто для того рождались люди, Чтоб мир порос забвения травой?.. Уже Четвёртой Мировой не будет — Лишь
Опять лежишь в ночи, глаза открыв, И старый спор сама с собой ведешь. Ты говоришь: — Не так уж он красив!
Ко всему привыкают люди — Так заведено на земле. Уж не думаешь как о чуде О космическом корабле.