Женѣ крестьянинъ говорилъ,
Иль паче праотцевъ предъ нею онъ журилъ:
Когда бъ Адамъ и Ева!
Не скушали плода съ заказаннава древа;
Я жилъ бы какъ хотѣлъ,
И надъ сохою бы трудяся не потѣлъ:
Бранитъ Адама,
И кавалеръ и дама.
Услыша господинъ Адаму брань,
И что поетъ мужикъ женѣ несвойску дрянь,
Крестьянина зоветъ боярскихъ щей отвѣдать:
И мужа и жену къ себѣ зоветъ обѣдать.
Готовъ покрытый столъ,
Поставленъ на столѣ младой нѣжнѣйшій волъ:
А попросту тѣленокъ,
Который только чудь лишъ вышелъ изъ пѣленокъ,
Индѣйка, утка, гусь, бараній съ кашей бокъ,
Свинья капчона,
И съ курицей пирогъ:
Яичница, дрочена,
Курдюкъ ордынскія овцы,
Щи, потрохъ и рупцы.
Наѣлся мой мужикъ: да ето и не чудо;
Вотъ ето только худо:
Одно закрыто блюдо:
И раскрывать сво
Не вѣлено, ни для ради чево.
На единѣ какъ вѣрну другу,
Супруга говоритъ супругу:
Посмотримъ муженекъ, какое ѣство тутъ.
Ахъ, жонушка, не льзя; за ето такъ толкнутъ,
Что мы не скоро встанемъ:
И развѣ отъ дубины вспрянемъ.
Однако, муженекъ и душенька моя!
Иль баринъ нашъ ворожея.
Когда ему о томъ ни кто изъ насъ не скажетъ;
Такъ чемъ онъ то докажетъ?
И впрямъ такъ жонушка: а крышка не крѣпка;
Печати нѣтъ на ней и нѣтъ на ней замка.
Раскрылась крышка:
А тамъ сидѣла мышка,
И выскочила вонъ;
Прешедъ мужикъ законъ.
Стола боярскава мышонокъ не забудетъ;
Однако ужъ назадъ не будетъ.
0 Комментарий