(Поэма в индийском вкусе)
1
Жил-был красавец, по имени Карп, Пантелея
Старого сын, обладатель деревни Сопелок
(Турово тож), трехаршинного роста детина,
Толстый и красный, как грозды калины созрелой —
Ягоды сочной, но горькой, — имел исполинскую силу,
Так что в Сопелках героя, подобного Карпу,
Не было, нет и не будет, — между мужиками
Он сиял, как сияет солнце между звездами.
Раз на рогатину принял медведя, а волка,
Жива и здрава, однажды в село притащил
За полено;
Храбро смотрел на широкое горло ведерной бутыли,
Кашей набитый бурдюк поглощал как мельчайшую
Птичку,
Крепкий мышцею, емкий гортанью, прекрасного пола
Первый в Сопелках прельститель…
…Таков-то
Карп Пантелеевич был. Но, к несчастью, и слабость
Также имел он великую: в карты играть был
Безмерно
Страстен. — В это же время владел Вахрушовым
Обширным
Пенкин, Кондратий Степаныч, весьма благодушный
И плотный мужчина.
Долго бездетен он был и обет произнес пред
Судьбою
. . . . .
Только б судьбы всеблагие его наградили
Сладким родительским счастьем, — и небо ему
Даровало
Трех сыновей и дочь. Сыновья назывались: первый
Сидор, Федор другой и Венедикт третий; а имя
Дочери было дано Степанида. Мальчики были
Тощи и желты; звездой красоты расцвела
Степанида.
Прелесть ее прошла по губернии чудной молвою.
Горничных девок и баб окруженная роем, как будто
Свежим венком, сияла меж них Степанида, сияла,
Будто малина в крапиве. Не только в уезде,
Даже в губернии самой, где лучшие жены
Очи чаруют, подобной красы не видали:
Прелесть ее могла привлечь и губернских
Надменных,
Гордых чиновников в город уездный и даже
В скромный приют деревенский.
2
Однажды, под вечер,
Проса пригоршню похитив тихонько в амбаре
(С доброю целью не грех иногда и похитить!),
Дева идет к ручейку, где встречать уж издавна
Гуси-любимцы привыкли кормилицу-деву…
Весело корм шелушат с алебастровых ручек
Добрые птицы дворные и вздор благодарный возводят
К деве прекрасной, как будто любуяся ею.
Только один и не ест и приветливой ласки не ищет.
Тщетно к нему простирая обильную кормом
Длань, подзывает его изумленная дева:
Он не подходит. Вот она ближе к нему, а он
Дальше;
Дева за ним — он всё дальше… и странно
Ей показалось, что сделалось с гусем? «Постой же! —
Думает, — я тебя так не оставлю, проказник; поймаю
И за побег накажу — накормлю хорошенько!»
Просо за пазуху всыпав и платьице к верху поднявши
(Был уже вечер, и небо обильно росилось),
Ручки к нему простирает и ловит, как серна
Вслед беглецу устремляясь и алые губки кусая,
Полные милых упреков, в досаде. И вот уж накрыла;
Вот уж готова схватить, но опять непокорный
Вырвался, снова отшибся далеко — и снова,
Стан распрямив серновидный, бежит утомленная
Дева.
С версту и более так пробежала; но тщетны
Были усилья красавицы, силы уж ей изменяют,
Дух занимается — хочет бежать и не может…
Стала, кругом оглянулася. Вправо окраина леса,
Дальше пространная нива, покрытая рожью;
Налево…
«Боже! какая картина!..» И скромно потупила очи
Робкая дева и в страхе дыханье удерживать стала…
3
Влево была небольшая поляна, и кусты
Шли от нее далеко и с самим горизонтом сливались.
С края же кустов (и вот что стыдливую деву смутило)
Кто-то лежал, устремившись очами на небо
И выпуская дымок из коротенькой трубки с оправой.
Был он красив: в голубую венгерку с кистями
Затянут, обут в сапоги до колен и украшен
Желтой ермолкой с зеленою кистью; лежала
Пара легавых собак близ него, и смотрело
Смерть наносящее дуло ружья из куста. Удалиться
Силы собравшая дева хотела, но снова
Силы ей вдруг изменили — осталась и долго,
Долго смотрела, забыв и стыдливость, и гуся,
И всё, что ни есть на земле. В упоеньи,
С сердцевластительным взором, с улыбкой, чарующей душу,
Молча стояла, молча глядела и таяла тайным
Пламенем… Вот бы идти — победила влеченье
Страстное… Вдруг встрепенулся — подходит
Прямо к охотнику гусь, распустив златоперые
Крылья,
Дерзко крича и длинной главой помавая.
Бросились псы, оглянулся охотник и видит:
Сладкоприветная дева пред ним; как с неба
Слетевший
Ангел, она прекрасна была, и прелесть любви
Окружала
Нежные члены ее, жажду любви пробуждая.
Муку любви почувствовал Карп при виде
Волшебном
Стройного стана ее; приподнялся и рухнулся
Снова
Он на колени пред нею, и речь полилася потоком,
Словно с горы сладкозвучные волны, словно
Из бочки
Мед искрометный на дно ендовы позлащенной.
4
Грусть и тоска воцарились в селе Вахрушове.
Печальна,
Бродит одна Степанида и тайную думает думу:
После того, что сказал ей охотник, влюбленная
Дева,
Словно как будто с собою расставшись, была
Беспрестанно
С Карпом прекрасным. Ни вкусный крыжовник,
Ни вишни,
Ниже галушки ее не прельщают; то в землю
Взоры потупит, то к милым Сопелкам (Турово тож)
Их поднимет
С темной надеждой и с полной тяжкими вздохами
Грудью;
Временем щеки — как жар, временем бледные; очи
Полные слез, засохшие губы, и все в беспорядке
Мысли, как волосы… День и ночь Степанида
Вздыхала,
Слабая, томная; не было ей ни сна на постели,
Ниже покоя на месте ином, и Кондратий Степаныч,
Нежный родитель ее, услыхавши, что дочь
Степанида
(Свой покой потеряла), обедать не мог, и простыли
Даром ленивые щи, и вареники так простояли…
К счастью, недолго тоска вострозубая грызла
Жителей добрых села Вахрушова. Однажды,
Только что сели за стол и разрезали чудный
Кашей набитый пирог, и главою семьи на тарелку
Было уж взято три доли, и он, уж схвативши
Мощной рукою одну, обдававшую паром, разинул
Пасть и как тигр показал серо-желтые зубы, —
Вдруг подлетела к крыльцу таратайка, и сваха
В комнату шасть. Изменилась в лице Степанида,
Вон убежала в испуге. Сваха за ней быстро, как
За робкой
Ланию пес разъяренный, и вот Степанида
С нею одной осталась одна, и тут, приосанясь,
Сваха сказала почтительным голосом ей:
«Степанида,
Свет мой Кондратьевна! в Турове Карп Пантелеич,
Барин добрейший, живет-поживает, и нет
И не будет
В свете красавца такого, — верь чести, не лгу я,
Лопни глаза, расступись мать сыра земля, выгний
Зубы во рту до единого. Если б его ты женою
Стала, какой бы родился у вас постреленок…
О, чудо!
Выдь за него, осчастливь и его и себя ты навеки —
Ты, тихонравная, сладкоприветная, добрая девка!
Много на жизни людей повенчала я, много
Всяких даров и побой приняла за услуги,
Много наделала жен и мужей, но доныне
Встретить красавца такого, как он, не случалось.
Краля червонная ты, а твой Карп Пантелеич
Просто козырный король — выбирай, какой
Любишь ты масти!»
Так говорила злохитрая сваха. Меж тем Степанида,
Слушая, радостно рдела; потом в ответ
Прошептала,
Вся побледнев от любви: «Скажи ты то же
И Карпу».
Быстро оделася сваха, уселась опять в таратайку,
Ехать в Сопелки велела и там, за графином
Настойки,
Карпу влюбленному всё рассказала.
Слушая жадно, почтенный сын Пантелея, рюмку
За рюмкой глотая,
Радостно рдел… Благодарного полный восторга,
Обнял старуху, сладко рыдая, и целую сотню
Собственной травли заячьих шкур подарил ей
На шубу…
Бурдюк — мешок из цельной бараньей или козлиной шкуры.
Ендова — широкий сосуд с носиком для разливки питья.