Я слышу, слышу ваш красноречивый зов,
Спешу под вашу тень, под ваш зеленый кров,
Гостеприимные, прохладные дубровы!
С негодованьем рву постыдные оковы,
В которых суетность опутала меня;
Целебней воздух здесь, живей сиянье дня,
И жизнь прекраснее, и сердце безмятежней!
Здесь человек с собой беседует прилежней.
Степенней ум его и радостней мечты.
Здесь нет цепей, здесь нет господства суеты!
Ко счастью след открыв, наперсник верных таин —
Здесь мыслям, и делам, и времени хозяин —
Не принужден платить предубежденью дань
И в мятеже страстей вести с собою брань;
Мужаю бытием и зрею в полных силах,
Живительный огонь в моих струится жилах.
Как воздух, так и ум в людских оградах сжат;
Их всюду тяжкие препятствия теснят.
И думать и дышать равно в столицах душно!
В них мысль запугана, в них чувство малодушно,
Желания без крыл прикованы к земле
И жизнь как пламенник, тускнеющий во мгле!
В полях — сынов земли свободной колыбели —
Стремится бытие к первоначальной цели:
Отвагою надежд кипит живая грудь
И думам пламенным открыт свободный путь.
Под веяньем древес и беглых вод журчаньем
Спит честолюбие с язвительным желаньем.
В виду широких нив, в виду высоких гор,
Небес, раскинувших сияющий шатер,
Как низки замыслы тщеты высокомерной
И как смешон кумир, толпою суеверной
Взнесенный на плечах в ряды полубогов!
Как жалки и они, искатели оков,
Когда глядишь на них из области свободы.
Когда, уединясь в святилище природы,
Ты зришь, как в облаках купается орел,
А царь земли, как червь, смиренно топчет дол.
Я видел их вблизи, сих временных счастливцев,.
Сих гордых подлецов и подлых горделивцев.
И чем польстит мне их мишурная судьба?
Пойду ль в толпе рабов почетного раба
Стезею почестей, уклончивой от чести,
Бесстыдною рукой кадить кадилом лести
Нелепым идолам попранных алтарей?
Пойду ль молить венков от ветреных судей,
Равно и в милости и в казни безрассудных?
Пойду ль искать ценой пожертвований трудных
Надежд обманчивых к обманчивым дарам
И счастья тень ловить по призрачным следам,
Когда оно меня рукой невероломной
Готово принять здесь под свой приют укромный?
О независимость! Небес первейший дар!
Храни в груди моей твой мужественный жар!
Он — пламенник души, к изящному вожатый;
Безропотно снесу даров судьбы утраты,
Но, разлучась с тобой, остыну к жизни я.
Рабу ли дорожить наследством бытия?
Страстей мятежных раб, корысти раб послушный,
Раб светских прихотей иль неги малодушной,
Равно унизил он свой промысл на земле.
Равно затмил печать величья на челе.
Здесь утром как хочу я сам располагаю,
Ни важных мелочей, ни мелких дел не знаю.
Когда послышу муз таинственный призыв
И вдохновенных дум пробудится порыв,
Могу не трепетать: нежданный посетитель
Чужого времени жестокий расточитель,
Не явится ко мне с вестями о дожде
Иль с неба на глупца свалившейся звезде.
Как часто три часа, не шевелясь со стула,
Злодей держал меня под пыткой караула
И холостой стрельбой пустых своих вестей.
Счастлив еще, когда, освободясь гостей
И светского ярма свалив с себя обузу,
Мог залучить я вновь запуганную музу
И, рифму отыскав под дружеским пером, .
Стих сиротливый свесть с отставшим близнецом.