Парни с поднятыми воротниками,
в куртках кожаных,
в брюках-джинсах.
Ох, какими словами вас ругают!
И все время удивляются: живы?!
О проблеме вашей
спорят журнальчики —
предлагают убеждать, разъяснять…
Ничего про это дело вы не знаете.
Да и в общем-то
не хотите
знать…
Равнодушно меняются столицы —
я немало повидал их,—
и везде,
посреди любой столицы вы стоите,
будто памятник
обманутой мечте.
Манекенами к витринам приникшие,
каждый вечер —
проверяй по часам —
вы уже примелькались всем, как нищие.
Что подать вам?
Я не знаю сам.
Завлекают вас ковбоями и твистами,—
вам давно уже
поднадоел твист.
Вы
покуриваете,
вы посвистываете,
независимый делаете вид.
Может, девочек ждете?
Да навряд ли!
Вон их сколько — целые стада.
Ходят около —
юные,
нарядные…
Так чего ж вы ожидаете тогда?!
Я не знаю — почему,
но мне
кажется:
вы попали в нечестную игру.
Вам история назначила —
каждому —
по свиданию на этом углу.
Обещала показать самое гордое —
мир
без позолоченного зла!
Наврала,
наговорила с три короба.
А на эти свиданья
не пришла…
Идиотская, неумная шутка!
Но история
думает
свое…
И с тех пор
неторопливо и жутко
всё вы ждете,
всё ждете
ее.
Вдруг покажется, вдруг покается,
вдруг избавит от запойной тоски!..
Вы стоите на углу,
покачиваясь,
вызывающе подняв воротники…
А она проходит мимо —
история,—
раздавая трехгрошовые истины…
Вы постойте, парни.
Постойте!
Может быть, чего-нибудь и выстоите.