Стихи Роберта Рождественского
Будь, пожалуйста, послабее. Будь, пожалуйста. И тогда подарю тебе я чудо запросто. И тогда я вымахну
1 Вечная слава героям! Вечная слава! Вечная слава! Вечная слава героям! Слава героям! Слава!
Человеку надо мало: чтоб искал и находил. Чтоб имелись для начала Друг — один и враг — один… Человеку
Отрывок из стиха Роберта Рождественского — Реквием Помните! Через века, через года,— помните!
Позвони мне, позвони, Позвони мне, ради Бога. Через время протяни Голос тихий и глубокий. Звезды тают
Раскачивается вагон. Длинный тоннель метро. Читающий пассажир выклевывает по слову… Мы пишем на злобу
Этой ночью первый снег летел в окно. Этим утром снег идти не перестал… Так идет он, будто кто-то озорно
Е. Евтушенко Такая жизненная полоса, а, может быть, предначертанье свыше. Других я различаю голоса, а
Был он рыжим, как из рыжиков рагу. Рыжим, словно апельсины на снегу. Мать шутила, мать веселою была
Спасибо, жизнь, за то что вновь приходит день, Что зреет хлеб и что взрослеют дети. Спасибо, жизнь, тебе
Удачи вам, сельские и городские уважаемые учителя, Добрые, злые и никакие капитаны на мостике корабля!
Я, ты, он, она, Вместе – целая страна, Вместе – дружная семья, В слове «мы» — сто тысяч «я», Большеглазых
Алёне Мы совпали с тобой, совпали в день, запомнившийся навсегда. Как слова совпадают с губами.
Как много лет во мне любовь спала. Мне это слово ни о чем не говорило. Любовь таилась в глубине, она
Только захоти — Приду к тебе, Отдыхом в пути Приду к тебе. К тебе зарей приду, Живой водой приду.
Если вы есть – будьте первыми, Первыми, кем бы вы ни были. Из песен – лучшими песнями, Из книг – настоящими книгами.
На Земле безжалостно маленькой жил да был человек маленький. У него была служба маленькая. И маленький
Задохнулись канонады, В мире тишина, На большой земле однажды Кончилась война. Будем жить, встречать
Здравствуй, мама! Опять мне снится песня твоя. Здравствуй, мама! Светла, как память, нежность твоя.
1. Значит, так: завтра нужно ежа отыскать, до калитки на левой ноге проскакать, и обратно — на правой
Не думай о секундах свысока. Наступит время, сам поймешь, наверное,- свистят они, как пули у виска, мгновения
Город прославился так: Вышел военный чудак, старец с лицом молодым. «Парни,- сказал он,- летим!
Красивая женщина – это профессия. И если она до сих пор не устроена, ее осуждают и каждая версия имеет
Покроется небо пылинками звезд, и выгнутся ветки упруго. Тебя я услышу за тысячу верст. Мы — эхо, Мы
Сорок трудный год. Омский госпиталь. Коридоры сухие и маркие. Шепчет старая нянечка: «Господи, До чего
Между мною и тобою — гул небытия, звездные моря, тайные моря. Как тебе сейчас живется, вешняя моя, нежная
Лишь тебя одну я искал повсюду, Плыли в вышине звездные пути, Я тебя искал, жил и верил в чудо.
— Отдать тебе любовь? — Отдай! — Она в грязи… — Отдай в грязи!.. — Я погадать хочу… — Гадай.
Я жизнь люблю безбожно! Хоть знаю наперёд, что рано или поздно настанет мой черёд. Я упаду на камни и
Я в глазах твоих утону, можно? Ведь в глазах твоих утонуть — счастье. Подойду и скажу: Здравствуй, Я
Все начинается с любви… Твердят: «Вначале было слово…» А я провозглашаю снова: Все начинается с любви!
Вот ведь как… явилась первой! Надо было опоздать, Где-нибудь в сторонке встать… Что поделать — сдали
Хотя б во сне давай увидимся с тобой. Пусть хоть во сне твой голос зазвучит… В окно — не то дождем, не
Надо верить в обычное. Надо рассчитывать здраво. У поэтов с убийцами, в сущности, равная слава.
Где-то оторопь зноя с ног человека валит. Где-то метель по насту щупальцами тарахтит… А твоего солнца
Как оживает камень? Он сначала не хочет верить в правоту резца.. Но постепенно из сплошного чада плывет лицо.
Горбуша в сентябре идет метать икру… Трепещут плавники, как флаги на ветру. Идет она, забыв о сне и о
Тихо летят паутинные нити. Солнце горит на оконном стекле. Что-то я делал не так; извините: жил я впервые
Ждать тебя, быть с тобой Мне всегда хочется. Говорят, что любовь Первая кончится, Что любовь первая скоро
«Года летят» банальнейшая фраза, И все же это факт: года летят… Осатанело и тьгсячеглазо все стадионы
Мужичонка-лиходей, рожа варежкой, Дня двадцатого апреля, года давнего, Закричал вовсю в Москве, на Ивановской
По утрам на планете мирной голубая трава в росе… Я не знаю ваших фамилий,— знаю то, что известно всем
Как детство, ночь обнажена. Земля становится просторнее… Моя щека обожжена пронзительным: Скажи мне что-нибудь!
Приходить к тебе, чтоб снова просто вслушиваться в голос; и сидеть на стуле, сгорбясь, и не говорить ни слова.
Не убий!— в полумраке грошовые свечи горят… Из глубин возникают слова и становятся в ряд. Если боль и
Ой, зачем меня назвали Верою, Научили не стонать от боли. И не Верой я была, а вербою, Вербою, растущей
Пугали богами. А он говорил: «Враки!» Твердили: «Держи себя в рамках…» А он посмеивался. И в небо глядел.
Неправда, что время уходит. Это уходим мы. По неподвижному времени. По его протяжным долинам.
Я буквы выучил еще до школы, и это было сладко и рисково… Но я любую книжную лавину бесстрашно сокращал
Ты — всё, чем дышу, и всё, чем живу. Ты — голос любви и весны. Тебя я опять и жду, и зову, Мы быть на