Грустные стихи

Л. В. Лифшицу Я всегда твердил, что судьба — игра. Что зачем нам рыба, раз есть икра. Что готический

Их расстреляли на рассвете Когда еще белела мгла, Там были женщины и дети И эта девочка была.

Шум ливня воскрешает по углам салют мимозы, гаснущей в пыли. И вечер делит сутки пополам, как ножницы

Когда умрет ваш лучший друг, То вспомните острей Всего, как он живой идет В один из давних дней.

Мы не от старости умрем,- от старых ран умрем. Так разливай по кружкам ром, трофейный рыжий ром!

Ни тоски, ни любви, ни печали, ни тревоги, ни боли в груди, будто целая жизнь за плечами и всего полчаса впереди.

Осенний вечер так печален; Смежает очи тающий закат… Леса в безмолвии холодном спят Над тусклым золотом прогалин.

Не отрекаются любя. Ведь жизнь кончается не завтра. Я перестану ждать тебя, а ты придешь совсем внезапно.

Хотя б во сне давай увидимся с тобой. Пусть хоть во сне твой голос зазвучит… В окно — не то дождем, не

Как тяжело ходить среди людей И притворятся непогибшим, И об игре трагической страстей Повествовать еще

Мы снова встретились, и нас везла машина грузовая. Влюбились мы — в который раз. Но ты меня не узнавала.

Был вечер музыки и ласки, Всё в дачном садике цвело. Ему в задумчивые глазки Взглянула мама так светло!

Быть хорошим другом обещался, звезды мне дарил и города. И уехал, и не попрощался. И не возвратится никогда.

Идешь, на меня похожий, Глаза устремляя вниз. Я их опускала – тоже! Прохожий, остановись! Прочти – слепоты

Я вас любил: любовь еще, быть может, В душе моей угасла не совсем; Но пусть она вас больше не тревожит;

Она сидела на полу И груду писем разбирала, И, как остывшую золу, Брала их в руки и бросала.

Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит — Летят за днями дни, и каждый час уносит Частичку бытия, а

Я в госпитале мальчика видала. При нём снаряд убил сестру и мать. Ему ж по локоть руки оторвало.

Я пришёл к Рождеству с пустым карманом. Издатель тянет с моим романом. Календарь Москвы заражён Кораном.

Ты мне чужой и не чужой, Родной и не родной, Мой и не мой! Идя к тебе Домой — я «в гости» не скажу, И

О доблестях, о подвигах, о славе Я забывал на горестной земле, Когда твое лицо в простой оправе Перед

Уж сколько их упало в эту бездну, Разверзтую вдали! Настанет день, когда и я исчезну С поверхности земли.

Сначала в бездну свалился стул, потом — упала кровать, потом — мой стол. Я его столкнул сам.

Предпоследний этаж раньше чувствует тьму, чем окрестный пейзаж; я тебя обниму и закутаю в плащ, потому

Как жаль, что тем, чем стало для меня твоё существование, не стало моё существование для тебя.

Невыразимо грустно, невыразимо больно В поезде удалиться, милое потеряв… Росы зачем на деревьях?

Волосы за висок между пальцев бегут, как волны, наискосок, и не видно губ, оставшихся на берегу, лица

На прения с самим собою ночь убив, глотаешь дым, уже не прочь в набрякшую гортань рукой залезть.

В эту зиму с ума я опять не сошёл. А зима, глядь, и кончилась. Шум ледохода и зелёный покров различаю.

У вас в гостях бывать накладно, — Я то заметил уж не раз: Проголодавшися изрядно, Сижу в гостиной целый

Сумев отгородиться от людей, я от себя хочу отгородиться. Не изгородь из тесаных жердей, а зеркало тут

Отказом от скорбного перечня — жест большой широты в крохоборе! — сжимая пространство до образа мест

Где-то по гостиничным гостиным Изводилась я тоской по дому, Самолет ждала твой на пустынном, Солнцем

Ты ждешь его теперь, когда Вернуть его назад нельзя… Ты ждешь. Приходят поезда, на грязных спинах принося

Нынче улетели журавли на заре промозглой и туманной. Долго, долго затихал вдали разговор печальный и

Слова бывают грустными, слова бывают горькими. Летят они по проводам низинами, пригорками. В конвертах

Твой милый взор, невинной страсти полной — Златой рассвет небесных чувств твоих Не мог, увы!

Ужасом в сердце высечен Желтый поволжский год. Сколько их, сколько… тысячи!- Улицей снятых сирот.

Тускнеют угли. В полумраке Прозрачный вьется огонёк. Так плещет на багряном маке Крылом лазурным мотылёк.

Покинь меня, мой юный друг, — Твой взор, твой голос мне опасен: Я испытал любви недуг, И знаю я, как

Однажды, в майский день погожий, Упал на улице прохожий, Упал нелепо, прямо в грязь, Все пальцем тыкали

Возьмите всё, мне ничего не надо. И вывезите в. . . . . . Как за решетку розового сада Когда-то Бог —

Стою печален на кладбище. Гляжу кругом — обнажено Святое смерти пепелище И степью лишь окружено.

Вот и уходят. Запели вдали Жалобным скрипом ворота. Грустная, грустная нота… Вот и ушли. Мама серёжки

…В Нечерноземье,- согласно прогнозу,- резко уменьшится снежный покров… Днем над столицей местами — грозы.

Я пригвожден к трактирной стойке. Я пьян давно. Мне всё — равно. Вон счастие мое — на тройке В сребристый

Заморозки на почве и облысенье леса, небо серое цвета кровельного железа. Выходя во двор нечётного октября

Мне в письме коротком напиши, Как тебе живётся с Нелюбимой? Как в тоске, почти невыносимой, Стал ты мрачной

Уродился я, бедный недоносок, С глупых лет брожу я сиротою; Недорослем меня бедного женили;

Когда порой воспоминанье Грызет мне сердце в тишине, И отдаленное страданье Как тень опять бежит ко мне