Стихи Юлии Друниной

1 Мы легли у разбитой ели. Ждем, когда же начнет светлеть. Под шинелью вдвоем теплее На продрогшей, гнилой земле.

Я не привыкла, Чтоб меня жалели, Я тем гордилась, что среди огня Мужчины в окровавленных шинелях На помощь

За спором — спор. За ссорой — снова ссора. Не сосчитать «атак» и «контратак»… Тогда любовь пошла парламентером

Я столько раз видала рукопашный, Раз наяву. И тысячу — во сне. Кто говорит, что на войне не страшно

Машенька, связистка, умирала На руках беспомощных моих. А в окопе пахло снегом талым, И налет артиллерийский стих.

Да, многое в сердцах у нас умрет, Но многое останется нетленным: Я не забуду сорок пятый год — Голодный

Ты — рядом, и все прекрасно: И дождь, и холодный ветер. Спасибо тебе, мой ясный, За то, что ты есть на свете.

В семнадцать совсем уже были мы взрослые — Ведь нам подрастать на войне довелось… А нынче сменили нас

Помоги, пожалуйста, влюбиться, Друг мой милый, заново в тебя, Так, чтоб в тучах грянули зарницы, Чтоб

До сих пор не совсем понимаю, Как же я, и худа, и мала, Сквозь пожары к победному Маю В кирзачах стопудовых дошла.

Глаза бойца слезами налиты, Лежит он, напружиненный и белый, А я должна приросшие бинты С него сорвать

Хочу,чтоб как можно спокойней и суше Рассказ мой о сверстницах был… Четырнадцать школьниц — певуний

Полжизни мы теряем из-за спешки. Спеша, не замечаем мы подчас Ни лужицы на шляпке сыроежки, Ни боли в

Я люблю все больней и больнее Каждый метр этой странной земли, Раскаленное солнце над нею, Раскаленные

Теперь не умирают от любви — насмешливая трезвая эпоха. Лишь падает гемоглобин в крови, лишь без причины

Как объяснить слепому, Слепому, как ночь, с рожденья, Буйство весенних красок, Радуги наважденье?

Не встречайтесь с первою любовью, Пусть она останется такой — Острым счастьем, или острой болью, Или

Чаек крикливых стая. Хмурый морской простор. Ветер, листву листая, Осень приносит с гор. Я в бухте уединенной

Есть время любить, Есть — писать о любви. Зачем же просить: «Мои письма порви»? Мне радостно — Жив на

На носилках, около сарая, На краю отбитого села, Санитарка шепчет, умирая: — Я еще, ребята, не жила…

Во все века, Всегда, везде и всюду Он повторяется, Жестокий сон, — Необъяснимый поцелуй Иуды И тех проклятых

Русский вечер. Дымчатые дали. Ржавые осколки на траве. Веет древней гордою печалью От развалин скорбных деревень.

Истосковалась я По благородству — Да, мушкетеры Сделались не те… И если честно — Нелегко бороться Мне

Позови меня! Я все заброшу. Январем горячим, молодым Заметет тяжелая пороша Легкие следы. Свежие пушистые поляны.

И горе красит нас порою (Сложны законы красоты) В простом лице оно откроет Вдруг утончённые черты.

Все грущу о шинели, Вижу дымные сны, — Нет, меня не сумели Возвратить из Войны. Дни летят, словно пули

Мне дома сейчас не сидится, Любые хоромы тесны. На крошечных флейтах синицы Торопят походку весны.

Старая лента — обугленный лес. Юный Алейников, юный Бернес. Дочь говорит: «Примитив»! Может быть, правда

Целовались. Плакали И пели. Шли в штыки. И прямо на бегу Девочка в заштопанной шинели Разбросала руки на снегу.

Все говорим: «Бережем тех, кого любим, Очень». И вдруг полоснем, Как ножом, по сердцу — Так, между прочим.

Что любят единожды — бредни, Внимательней в судьбы всмотрись. От первой любви до последней У каждого

Над горою Клементьева Ветра тревожный рев. Рядом с легким планером Тяжелый орел плывет. Здесь Икаром

А всё равно Меня счастливей нету, Хотя, быть может, Завтра удавлюсь… Я никогда Не налагала вето На счастье

Когда, забыв присягу, повернули В бою два автоматчика назад, Догнали их две маленькие пули — Всегда стрелял

Опять лежишь в ночи, глаза открыв, И старый спор сама с собой ведешь. Ты говоришь: — Не так уж он красив!

Скажи мне, детство, Разве не вчера Гуляла я в пальтишке до колена? А нынче дети нашего двора Меня зовут

Летят, как молнии, Как блицы, Одна другой больнее весть — Друзья уходят вереницей, Прощай! А кто потом?

На улице Десантников живу, Иду по Партизанской за кизилом. Пустые гильзы нахожу во рву — Во рву, что

В слепом неистовстве металла, Под артналетами, в бою Себя бессмертной я считала И в смерть не верила свою.

Солдаты! В скорбный час России Вы рвали за собой мосты, О снисхожденье не просили, Со смертью перешли на «ты».

Стал холоден мой тёплый старый дом. Как батарея, доброта остыла. И губы произносят лишь с трудом Привычное

Искры солнца и снега, Спуск извилист и крут. Темп, что надо, с разбега Наши лыжи берут. Вновь судьба

Я курила недолго, давно — на войне. (Мал кусочек той жизни, но дорог!) До сих пор почему-то вдруг слышится

Жизнь моя не катилась Величавой рекою — Ей всегда не хватало Тишины и покою. Где найдешь тишину ты В

Гладит голые плечи Суховей горячо. Ошалевший кузнечик Мне взлетел на плечо. Я боюсь шевельнуться, Я доверьем горда.

Есть круги рая, А не только ада. И я сквозь них, Счастливая, прошла. Чего ж мне надо, Да, чего ж мне надо?

Пожилых не помню на войне, Я уже не говорю про старых. Правда, вспоминаю, как во сне, О сорокалетних

Чтоб человек от стужи не застыл, Не засосал его житейский омут, Обязан он иметь надёжный тыл, Где перевяжут

Тот же двор. Та же дверь. Те же стены. Так же дети бегут гуртом, Та же самая «тетя Лена» Суетится возле пальто.

Мне уходить из жизни — С поля боя… И что в предсмертном Повидаю сне, В последний миг Склонится кто — ко мне?