Стихи Марины Цветаевой
Мне нравится, что вы больны не мной, Мне нравится, что я больна не вами, Что никогда тяжелый шар земной
Безупречен и горд В небо поднятый лоб. Непонятен мне герб, И не страшен мне гроб. Меж вельмож и рабов
Даны мне были и голос любый, И восхитительный выгиб лба. Судьба меня целовала в губы, Учила первенствовать Судьба.
Красною кистью Рябина зажглась. Падали листья. Я родилась. Спорили сотни Колоколов. День был субботний
Скомкали фартук холодные ручки, Вся побледнела, дрожит баловница. Бабушка будет печальна: у внучки Вдруг
Идешь, на меня похожий, Глаза устремляя вниз. Я их опускала – тоже! Прохожий, остановись! Прочти – слепоты
Вчера ещё в глаза глядел, А нынче — всё косится в сторону! Вчера еще до птиц сидел,- Всё жаворонки нынче — вороны!
Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес, Оттого что лес — моя колыбель, и могила — лес, Оттого что
Дружить со мной нельзя, любить меня – не можно! Прекрасные глаза, глядите осторожно! Баркасу должно плыть
О, неподатливый язык! Чего бы попросту — мужик, Пойми, певал и до меня: «Россия, родина моя!
Тоска по родине! Давно Разоблаченная морока! Мне совершенно все равно — Где совершенно одинокой Быть
Уж сколько их упало в эту бездну, Разверзтую вдали! Настанет день, когда и я исчезну С поверхности земли.
Лежат они — написанные наспех, Горячие от горечи и нег. Между любовью и любовью распят Мой миг, мой час
Продолговатый и твердый овал, Черного платья раструбы… Юная бабушка! Кто целовал Ваши надменные губы?
Моим стихам, написанным так рано, Что и не знала я, что я — поэт, Сорвавшимся, как брызги из фонтана
Уж сколько их упало в эту бездну, Разверзтую вдали! Настанет день, когда и я исчезну С поверхности земли.
Бежит тропинка с бугорка, Как бы под детскими ногами, Всё так же сонными лугами Лениво движется Ока;
Я Вас люблю всю жизнь и каждый день. Вы надо мною как большая тень, как древний дым полярных деревень.
Был вечер музыки и ласки, Всё в дачном садике цвело. Ему в задумчивые глазки Взглянула мама так светло!
Ты мне чужой и не чужой, Родной и не родной, Мой и не мой! Идя к тебе Домой — я «в гости» не скажу, И
Почему ты плачешь? — Так. — Плакать так смешно и глупо. Зареветь, не кончив супа! Отними от глаз кулак!
Волосы я — или воздух целую? Веки — иль веянье ветра над ними? Губы — иль вздох под губами моими?
Золото моих волос Тихо переходит в седость. — Не жалейте! Всё сбылось, Всё в груди слилось и спелось.
Короткие крылья волос я помню, Метущиеся между звезд. — Я помню Короткие крылья Под звездною пылью, И
Встают, встают за дымкой синей Зеленые холмы. В траве, как прежде, маргаритки, И чьи-то глазки у калитки…
Не штык — так клык, так сугроб, так шквал, — В Бессмертье что час — то поезд! Пришла и знала одно: вокзал.
В пустынной храмине Троилась — ладаном. Зерном и пламенем На темя падала… В ночные клёкоты Вступала — ровнею.
Белое солнце и низкие, низкие тучи, Вдоль огородов — за белой стеною — погост. И на песке вереницы соломенных
На заре — наимедленнейшая кровь, На заре — наиявственнейшая тишь. Дух от плоти косной берет развод, Птица
Оставим это. Обещать одно Мне должен ты. Коль в жизни доведется Нам встретиться еще — не должен ты Глазом моргнуть.
Здесь, меж вами: домами, деньгами, дымами Дамами, Думами, Не слюбившись с вами, не сбившись с вами, Неким
Его и пуля не берет, И песня не берет! Так и стою, раскрывши рот: «Народ! Какой народ!» Народ — такой
Луна омывала холодный паркет Молочной и ровной волной. К горячей щеке прижимая букет, Я сладко дремал
1 Дно — оврага. Ночь — корягой Шарящая. Встряски хвой. Клятв — не надо. Ляг — и лягу. Ты бродягой стал со мной.
У камина, у камина Ночи коротаю. Все качаю и качаю Маленького сына. Лучше бы тебе по Нилу Плыть, дитя
Память о Вас — лёгким дымком, Синим дымком за моим окном. Память о Вас — тихим домком. Тихий домок —
И полушки не поставишь На такого главаря. Лодка-то твоя, товарищ, Из какого словаря? В лодке, да ещё
Стихи растут, как звезды и как розы, Как красота — ненужная в семье. А на венцы и на апофеозы — Один
Ятаган? Огонь? Поскромнее, — куда как громко! Будь, знакомая, как глазам — ладонь, Как губам — Имя собственного ребенка.
Максу Волошину Они приходят к нам, когда У нас в глазах не видно боли. Но боль пришла — их нету боле
Неподражаемо лжет жизнь: Сверх ожидания, сверх лжи… Но по дрожанию всех жил Можешь узнать: жизнь!
«Там, где шиповник рос аленький, Гномы нашли колпачки…» Мама у маленькой Валечки Тихо сняла башмачки.
А Бог с вами! Будьте овцами! Ходите стадами, стаями Без меты, без мысли собственной Вслед Гитлеру или
А над равниной — Крик лебединый. Матерь, ужель не узнала сына? Это с заоблачной — он — версты, Это последнее
Гул предвечерний в заре догорающей В сумерках зимнего дня. Третий звонок. Торопись, отъезжающий, Помни меня!
Без Бога, без хлеба, без крова, — Со страстью! со звоном! со славой! — Ведет арестант чернобровый В Сибирь
Милую целуя, я сорвал цветок. Милая — красотка, рот — вишневый сок. Милую целуя, я сорвал цветок.
— Мама, долго ль? Мама, скоро ль? Мама, время Замуж — мне! — Голубка, в доме — ни гроша! — Зато пшеница
В глубокий час души, В глубокий — ночи… (Гигантский шаг души, Души в ночи) В тот час, душа, верши Миры
В очи взглянула Тускло и грозно. Где-то ответил — гром. — Ох, молодая! Дай погадаю О земном талане твоем.