Стихи Брюсова Валерия

Ру-ру, ру-ру, трах, рк-ру-ру… По вечерам, как поутру, Трамвай гремит, дзинь-дзинь звонит… И стук колес

На заре вечерней, в трауре, Ты куда спешишь, девица? Соловей свистит на яворе, Месяц в озеро глядится.

Волны волос упадали, Щечки пылали огнем. С отзвуком нежной печали Речи любовью звучали, Нега сквозила во всем.

Женский голос — он прозрачен, Как дрожащее стекло, И, предчувствием охвачен, Я молчу, склонив весло.

Голос «Ты — мой, моей рукой отмечен, И я, уверенная, жду. Играй, безумен и беспечен, От счастья смейся

Палочка-выручалочка, Вечерняя игра! Небо тени свесило, Расшумимся весело, Бегать нам пора! Раз, два

Юноша бледный со взором горящим, Ныне даю я тебе три завета: Первый прими: не живи настоящим, Только

Серебро, огни и блестки,- Целый мир из серебра! В жемчугах горят березки, Черно-голые вчера.

Мы забавляемся Нашей судьбой, Тихо качаемся В люльке с тобой. Фея-кудесница Песню поет, К месяцу — лестница

Есть одно, о чем плачу я горько: Это прошлые дни, Это дни восхитительных оргий И безумной любви.

Тень несозданных созданий Колыхается во сне, Словно лопасти латаний На эмалевой стене. Фиолетовые руки

Мы встретились с нею случайно, И робко мечтал я об ней, Но долго заветная тайна Таилась в печали моей.

Завтра, когда мое тело найдут, Плач и рыданья поднимутся тут. Станут жалеть о судьбе дарований, Смерть

Над простором позлащенным Пестрых нив и дальних рощ Шумом робким и смущенным Застучал весенний дождь.

Звезды закрыли ресницы, Ночь завернулась в туман; Тянутся грез вереницы, В сердце любовь и обман.

В ее глаза зеленые Взглянул я в первый раз, В ее глаза зеленые, Когда наш свет погас. Два спутника случайные

Я много лгал и лицемерил, И много сотворил я зла, Но мне за то, что много верил, Мои отпустятся дела.

Поезд врывается в древние скалы, — Слева и справа гранит. Вот на тропе пешеход запоздалый Стал, прислонился, глядит.

Островки, заливы, косы, Отмель, смятая водой; Волны выгнуты и косы, На песке рисунок рунный Чертят пенистой грядой.

Душно, тесно, в окна валит Дымный жар, горячий дым, Весь вагон дыханьем залит Жарким, потным и живым.

Мучительный дар даровали мне боги, Поставив меня на таинственной грани. И вот я блуждаю в безумной тревоге

В стозарном зареве пожара, Под ярый вопль вражды всемирной, В дыму неукрощенных бурь,- Твой облик реет

Только русский, знавший с детства Тяжесть вечной духоты, С жизнью взявший, как наследство, Дедов страстные мечты;

Я бы умер с тайной радостью В час, когда взойдет луна. Овевает странной сладостью Тень таинственного сна.

Красивые девушки еврейского племени, Я вас наблюдал с тайной дрожью в мечтах; Как черные волосы упруги

Свершилось. Рок рукой суровой Приподнял завесу времён. Пред нами лики жизни новой Волнуются, как дикий сон.

Холод, тело тайно сковывающий, Холод, душу очаровывающий… От луны лучи протягиваются, К сердцу иглами

Ты — женщина, ты — книга между книг, Ты — свернутый, запечатленный свиток; В его строках и дум и слов

Весь город в серебряном блеске От бледно-серебряных крыш,- А там, на ее занавеске, Повисла Летучая Мышь.

Три женщины, грязные, пьяные, Обнявшись, идут и шатаются. Дрожат колокольни туманные, Кресты у церквей

Молодой моряк вселенной, Мира древний дровосек, Неуклонный, неизменный, Будь прославлен, Человек!

Ненавижу и люблю Да, можно любить, ненавидя, Любить с омраченной душой, С последним проклятием видя Последнее

Синие, чистые дали Между зелёных ветвей Бело-молочными стали… Ветер играет смелей. Говор негромкого грома

Кто поёт, мечта ль, природа ль, Небо — нежный сон свирели? Каждый листик вылит в трели, Свет и тень звенят

Бахус жирный, Бахус пьяный Сел на бочку отдохнуть. За его плечом — багряный Женский пеплум, чья-то грудь.

Ты ль пригоршнями строфы по радио, Новый орфик, на Марс готовишь? Но короче аркан, — земной радиус: Вязнешь

Во дворце Афинском, скорбно мрачен, Спит Фессей и видит вещий сон: В теми вод белеет Накс; прозрачен

Балаганы, балаганы На вечерней площади. Свет горит, бьют барабаны, Дверь открыта, — проходи.

Белеет ночь. Деревья сквера Гигантским мохом поднялись. Вот из-за крыш луна-химера Приозарила светом высь.

Что затеял ты, Рок? не игрой ли На арене веков занят ты? Толпы бросил ты к Савонароле, Руки, в знаке

Она мила, как маленькая змейка, И, может быть, опасна, как и та; Во влаге жизни манит, как мечта, Но

Восставши ночью, бога восславим мы, Начнем служенье в славу всевышнего, Создателя земли и неба, Звезды

В моей душе, как в глубях океана, Несчетность жизней, прожитых в былом: Я был полип, и грезил я теплом;

Я был простерт, я был как мертвый. Ты богомольными руками мой стан безвольный обвила, Ты распаленными

Увидеть с улицы грохочущей Вершины снежных гор, — Неизъяснимое пророчащий Зазубренный узор;

Мы здесь собрались дружным кругом, Когда весна шумит над Югом И тихо голубеет твердь, Во дни Христова

Попискивают птицы В роще березовой; Сетят листья тень На песок почти розовый; Облачков вереницы Стынут

Кричат афиши, пышно-пестрые, И стонут вывесок слова, И магазинов светы острые Язвят, как вопли торжества.

Я тебе скажу, мой милый, Что над нами веют силы: Властны в смене впечатлений Духи, демоны и тени.

(Разноударные омонимические рифмы) Я — под синим пологом На холме пологом. Все вокруг так зелено;