Стихи Брюсова Валерия
Ру-ру, ру-ру, трах, рк-ру-ру… По вечерам, как поутру, Трамвай гремит, дзинь-дзинь звонит… И стук колес
На заре вечерней, в трауре, Ты куда спешишь, девица? Соловей свистит на яворе, Месяц в озеро глядится.
Волны волос упадали, Щечки пылали огнем. С отзвуком нежной печали Речи любовью звучали, Нега сквозила во всем.
Женский голос — он прозрачен, Как дрожащее стекло, И, предчувствием охвачен, Я молчу, склонив весло.
Голос «Ты — мой, моей рукой отмечен, И я, уверенная, жду. Играй, безумен и беспечен, От счастья смейся
Есть одно, о чем плачу я горько: Это прошлые дни, Это дни восхитительных оргий И безумной любви.
Тень несозданных созданий Колыхается во сне, Словно лопасти латаний На эмалевой стене. Фиолетовые руки
Мы встретились с нею случайно, И робко мечтал я об ней, Но долго заветная тайна Таилась в печали моей.
Завтра, когда мое тело найдут, Плач и рыданья поднимутся тут. Станут жалеть о судьбе дарований, Смерть
Над простором позлащенным Пестрых нив и дальних рощ Шумом робким и смущенным Застучал весенний дождь.
Звезды закрыли ресницы, Ночь завернулась в туман; Тянутся грез вереницы, В сердце любовь и обман.
Палочка-выручалочка, Вечерняя игра! Небо тени свесило, Расшумимся весело, Бегать нам пора! Раз, два
Юноша бледный со взором горящим, Ныне даю я тебе три завета: Первый прими: не живи настоящим, Только
Серебро, огни и блестки,- Целый мир из серебра! В жемчугах горят березки, Черно-голые вчера.
Мы забавляемся Нашей судьбой, Тихо качаемся В люльке с тобой. Фея-кудесница Песню поет, К месяцу — лестница
В ее глаза зеленые Взглянул я в первый раз, В ее глаза зеленые, Когда наш свет погас. Два спутника случайные
Я много лгал и лицемерил, И много сотворил я зла, Но мне за то, что много верил, Мои отпустятся дела.
Поезд врывается в древние скалы, — Слева и справа гранит. Вот на тропе пешеход запоздалый Стал, прислонился, глядит.
Островки, заливы, косы, Отмель, смятая водой; Волны выгнуты и косы, На песке рисунок рунный Чертят пенистой грядой.
Душно, тесно, в окна валит Дымный жар, горячий дым, Весь вагон дыханьем залит Жарким, потным и живым.
Народные вожди! вы — вал, взметенный бурей И ветром поднятый победно в вышину. Вкруг — неумолчный рев
Свой хор заветный водят музы Вдали от дольных зол и бед, Но ты родные Сиракузы Люби, как древле Архимед!
Бушует вьюга и взметает Вихрь над слабеющим костром; Холодный снег давно не тает, Ложась вокруг огня кольцом.
К скамье у мраморной цистерны Я направлял свой шаг неверный, Но не дошел, но изнемог И вдалеке упал на мох.
Как отчий дом, как старый горец горы, Люблю я землю: тень ее лесов, И моря ропоты, и звезд узоры, И странные
В дни отрочества я пророчествам Весны восторженно внимал: За первым праздничным подснежником, Блажен
В тиши задремавшего парка «Люблю» мне шепнула она. Луна серебрилась так ярко, Так зыбко дрожала волна.
В тот год, когда господь сурово Над нами длань отяготил,— Я, в жажде сумрачного крова, Скрываясь от лица
Город Змеи и Медного Всадника, Пушкина город и Достоевского, Ныне, вчера, Вечно — единый, От небоскребов
Был мрак, был вскрик, был жгучий обруч рук, Двух близких тел сквозь бред изнеможенье; Свет после и ключа
Был тихий час. У ног шумел прибой. Ты улыбнулась, молвив на прощанье: Мы встретимся… До нового свиданья…
Вечер мирный, безмятежный Кротко нам взглянул в глаза, С грустью тайной, с грустью нежной… И в душе под
Вой, ветер осени третьей, Просторы России мети, Пустые обшаривай клети, Нищих вали по пути;
От камня, брошенного в воду, Далеко ширятся круги. Народ передает народу Проклятый лозунг: «мы — враги!
Есть древняя чистая ласка, Прекрасней, чем буйная страсть: Есть ласка святая, как сказка, И есть в ней
Слава — властителю звуков! творцу вдохновенному — слава! Звуками нас ты прославил, мы звуками славного славим!
Ах, если алым стал бы я, Твоим кораллом стал бы я, Тебя лобзал бы день и ночь И снегом талым стал бы я!
(Баллада Франсуа Вийона) Скажите, где, в стране ль теней, Дочь Рима, Флора, перл бесценный?
За окном белый сумрак; над крышами Звезды спорят с улыбкой дневной; Вскрыты улицы темными нишами… — Почему
В огне ночном мне некий дух предрек: «Что значит бунт? — Начало жизни новой. Объято небо полосой багровой
В сияющем изысканном вертепе, Под музыку, сулившую канкан, Я задремал, поникнув на диван, И вдруг себя
«Кто они, скажи мне, птица, Те двенадцать вкруг стола? Как на их земные лица Тень иного налегла?
В наемной комнате все ранит сердце: И рама зеркала, и стульев стиль, Зачем-то со стены глядящий Герцен
В разные годы К вам приходил я, граниты, Глядеться в недвижно-прозрачные воды; Приносил и веселье и грусть
И в том же парке, давнем, старом, Где, отрок, ранний свой восход Я праздновал, вверяясь чарам Бестрепетных
Любо василечки Видеть вдоль межи, — Синенькие точки В поле желтой ржи. За цветком цветочек Низко мы сорвем
Ветви склонялись в мое окно, Под ветром гнулись, тянулись в окно, И занавеска, дрожа, томясь, На белой
(Бесконечное рондо) Наступают мгновенья желанной прохлады, Протянулась вечерняя тишь над водой, Улыбнулись
Влачась по дням, при новой встрече Твержу с усталостью «люблю», Но эти взоры, миги, речи Запоминаю и ловлю.
Вот брошен я какой-то силой На новый путь. И мне не нужно все, что было! Иное будь! Вокруг туманность