Стихи Брюсова Валерия

Ру-ру, ру-ру, трах, рк-ру-ру… По вечерам, как поутру, Трамвай гремит, дзинь-дзинь звонит… И стук колес

На заре вечерней, в трауре, Ты куда спешишь, девица? Соловей свистит на яворе, Месяц в озеро глядится.

Волны волос упадали, Щечки пылали огнем. С отзвуком нежной печали Речи любовью звучали, Нега сквозила во всем.

Женский голос — он прозрачен, Как дрожащее стекло, И, предчувствием охвачен, Я молчу, склонив весло.

Голос «Ты — мой, моей рукой отмечен, И я, уверенная, жду. Играй, безумен и беспечен, От счастья смейся

Есть одно, о чем плачу я горько: Это прошлые дни, Это дни восхитительных оргий И безумной любви.

Тень несозданных созданий Колыхается во сне, Словно лопасти латаний На эмалевой стене. Фиолетовые руки

Мы встретились с нею случайно, И робко мечтал я об ней, Но долго заветная тайна Таилась в печали моей.

Завтра, когда мое тело найдут, Плач и рыданья поднимутся тут. Станут жалеть о судьбе дарований, Смерть

Над простором позлащенным Пестрых нив и дальних рощ Шумом робким и смущенным Застучал весенний дождь.

Звезды закрыли ресницы, Ночь завернулась в туман; Тянутся грез вереницы, В сердце любовь и обман.

Палочка-выручалочка, Вечерняя игра! Небо тени свесило, Расшумимся весело, Бегать нам пора! Раз, два

Юноша бледный со взором горящим, Ныне даю я тебе три завета: Первый прими: не живи настоящим, Только

Серебро, огни и блестки,- Целый мир из серебра! В жемчугах горят березки, Черно-голые вчера.

Мы забавляемся Нашей судьбой, Тихо качаемся В люльке с тобой. Фея-кудесница Песню поет, К месяцу — лестница

В ее глаза зеленые Взглянул я в первый раз, В ее глаза зеленые, Когда наш свет погас. Два спутника случайные

Я много лгал и лицемерил, И много сотворил я зла, Но мне за то, что много верил, Мои отпустятся дела.

Поезд врывается в древние скалы, — Слева и справа гранит. Вот на тропе пешеход запоздалый Стал, прислонился, глядит.

Островки, заливы, косы, Отмель, смятая водой; Волны выгнуты и косы, На песке рисунок рунный Чертят пенистой грядой.

Душно, тесно, в окна валит Дымный жар, горячий дым, Весь вагон дыханьем залит Жарким, потным и живым.

Лист широкий, лист банана, На журчащей Годавери, Тихим утром — рано, рано — Помоги любви и вере!

Люблю встречать на улице Слепых без провожатых. Я руку подаю им, Веду меж экипажей. Люблю я предразлучное

Я всюду цепи строф лелеял, Я ветру вслух твердил стихи, Чтоб он в степи их, взвив, развеял, Где спят

1 Улица была — как буря. Толпы проходили, Словно их преследовал неотвратимый Рок. Мчались омнибусы, кебы

Проходя страду земную Горьких лаек и сладких мук, Помни, вверясь поцелую,— Любит лишь мечту двойную Эрос

В лицо мне веет ветер нежащий, На тучах алый блеск погас, И вновь, как в верное прибежище, Вступаю я

1 И серое небо, и проволок сети, Саней ускользающий бег; И вдруг предо мной в электрическом свете Вуаль

Иксион О Зевс! где гром твой? до земли он Не досягнул! где молньи все? Пусть распинаем я, Иксион, На

Холод ночи; смёрзлись лужи; Белый снег запорошил. Но в дыханьи злобной стужи Чую волю вешних сил.

После ночи свиданья любовного, Тихой улицей, тающей тьмой, В упоеньи восторга греховного, Возвращаться

И я к тебе пришел, о город многоликий, К просторам площадей, в открытые дворцы; Я полюбил твой шум, все

Облегчи нам страдания, боже! Мы, как звери, вгнездились в пещеры — Жестко наше гранитное ложе, Душно

Люблю в осенний день несмелый Листвы сквозящей слушать плач, Вступая в мир осиротелый Пустынных и закрытых дач.

Я вырастал в глухое время, Когда весь мир был глух и тих. И людям жить казалось в бремя, А слуху был

Под столетним кедром тени… Tertia Vigilia, 1900 г. И после долгих, сложных, трудных Лет, — блеск полуденных

На горы тихие ложилась мгла, А деревца по склонам были нежны, Из церкви, торопясь, домой я шла.

(Саят-Нова, XVIII в.) Твоих грудей гранат — что меч! Самшит[76] твоих бесценен плеч! Хочу у двери милой — лечь!

Ах, где-то лотос нежно спит, Ах, где-то с небом слиты горы. И ярко небосвод горит, — Предвечной мудрости узоры!

Власть, времени сильней, затаена В рядах страниц, на полках библиотек: Пылая факелом во мгле, она Порой

Будущий век, Тебе посвящаю я песни! По теченью невидимых рек Все быстрей, все смелей, все чудесней Уплывает

В небе, слабо синеватом, С легкой дымкой белизны, Любо ласточкам крылатым Сеять крики с вышины.

В стозарном зареве пожара, Под ярый вопль вражды всемирной, В дыму неукрощенных бурь, — Твой облик реет

Ночью светлой, ночью белой Любо волнам ликовать, Извиваться влажным телом, Косы пенные взметать;

Так вот в какие пустыни Ты нас заманил, Соблазнитель! Бесстрастный учитель Мечты и гордыни, Скорби целитель

Она была в трауре с длинной вуалью; На небе горели в огне облака. Черты ее нежно дышали печалью;

Я жить хочу! хочу печали, Любви и счастию назло. Они мой ум избаловали И слишком сгладили чело!

У забора, где травы так редки, Как весталки, — горды, молчаливы, Прижимаяся к краю беседки, Подымаются

(Строфы) Вечерний Пан исполнен мира, Не позовет, не прошумим Задумчив, на лесной поляне, Следит, как

Воспоминанья стран, — вопль водопадов, Взлет в море волн, альпийских трещин жуть, Зной над Помпеями

Вот вновь мои мечты ведут знакомый танец, Знакомых образов рой реет вдалеке. Ты снова предо мной, надменный