Стихи Пастернака Бориса

Февраль. Достать чернил и плакать! Писать о феврале навзрыд, Пока грохочущая слякоть Весною черною горит.

Ослепляя блеском, Вечерело в семь. С улиц к занавескам Подступала темь. Люди — манекены, Только страсть

Гул затих. Я вышел на подмостки. Прислонясь к дверному косяку, Я ловлю в далеком отголоске, Что случится

По дому бродит привиденье. Весь день шаги над головой. На чердаке мелькают тени. По дому бродит домовой.

Всю ночь вода трудилась без отдышки. Дождь до утра льняное масло жег. И валит пар из-под лиловой крышки

Я пропал, как зверь в загоне. Где-то люди, воля, свет, А за мною шум погони, Мне наружу ходу нет.

Идет без проволочек И тает ночь, пока Над спящим миром летчик Уходит в облака. Он потонул в тумане, Исчез

Быть знаменитым некрасиво. Не это подымает ввысь. Не надо заводить архива, Над рукописями трястись.

Никого не будет в доме, Кроме сумерек. Один Зимний день в сквозном проеме Не задернутых гардин.

Стояла зима. Дул ветер из степи. И холодно было младенцу в вертепе На склоне холма. Его согревало дыханье вола.

Отчаянные холода Задерживают таянье. Весна позднее, чем всегда, Но и зато нечаянней. С утра амурится

Снег идет, снег идет. К белым звездочкам в буране Тянутся цветы герани За оконный переплет.

Не плачь, не морщь опухших губ. Не собирай их в складки. Разбередишь присохший струп Весенней лихорадки.

Вытянись вся в длину, Во весь рост На полевом стану В обществе звезд. Незыблем их порядок. Извечен ход времен.

Весна, я с улицы, где тополь удивлен, Где даль пугается, где дом упасть боится, Где воздух синь, как

Осень. Сказочный чертог, Всем открытый для обзора. Просеки лесных дорог, Заглядевшихся в озера.

Любить иных — тяжелый крест, А ты прекрасна без извилин, И прелести твоей секрет Разгадке жизни равносилен.

О, знал бы я, что так бывает, Когда пускался на дебют, Что строчки с кровью — убивают, Нахлынут горлом и убьют!

Все переменится вокруг. Отстроится столица. Детей разбуженных испуг Вовеки не простится. Не сможет позабыться

Мело, мело по всей земле Во все пределы. Свеча горела на столе, Свеча горела. Как летом роем мошкара

Учись прощать… Молись за обижающих, Зло побеждай лучом добра. Иди без колебаний в стан прощающих, Пока

Во всем мне хочется дойти До самой сути. В работе, в поисках пути, В сердечной смуте. До сущности протекших

В шалящую полночью площадь, B сплошавшую белую бездну Незримому ими — «Извозчик!» Низринуть с подьезда.

1 Чуть ночь, мой демон тут как тут, За прошлое моя расплата. Придут и сердце мне сосут Воспоминания разврата

Когда случилось петь Дездемоне,- А жить так мало оставалось,- Не по любви, своей звезде, она — По иве

Любить — идти,- не смолкнул гром, Топтать тоску, не знать ботинок, Пугать ежей, платить добром За зло

Открыли дверь, и в кухню паром Вкатился воздух со двора, И всё мгновенно стало старым, Как в детстве

Слышен лепет соли каплющей. Гул колес едва показан. Тихо взявши гавань за плечи, Мы отходим за пакгаузы.

Непобедимым — многолетье, Прославившимся исполать! Раздолье жить на белом свете, И без конца морская гладь.

Ты выводы копишь полвека, Но их не заносишь в тетрадь, И если ты сам не калека, Ты должен был что-то понять.

Безыменные герои Осажденных городов, Я вас в сердце сердца скрою, Ваша доблесть выше слов. В круглосуточном

Солнце греет до седьмого пота, И бушует, одурев, овраг. Как у дюжей скотницы работа, Дело у весны кипит в руках.

Мелко исписанный инеем двор! Ты — точно приговор к ссылке На недоед, недосып, недобор, На недопой и на

Пекло, и берег был высок. С подплывшей лодки цепь упала Змеей гремучею — в песок, Гремучей ржавчиной

Вокзал, несгораемый ящик Разлук моих, встреч и разлук, Испытанный друг и указчик, Начать — не исчислить заслуг.

Ворота с полукруглой аркой. Холмы, луга, леса, овсы. В ограде — мрак и холод парка, И дом невиданной красы.

Прижимаюсь щекою к воронке Завитой, как улитка, зимы. «По местам, кто не хочет — к сторонке!

Это — круто налившийся свист, Это — щелканье сдавленных льдинок. Это — ночь, леденящая лист, Это — двух

Хмуро тянется день непогожий. Безутешно струятся ручьи По крыльцу перед дверью прихожей И в открытые окна мои.

Пронизан солнцем лес насквозь. Лучи стоят столбами пыли. Отсюда, уверяют, лось Выходит на дорог развилье.

Как обещало, не обманывая, Проникло солнце утром рано Косою полосой шафрановою От занавеси до дивана.

Встав из грохочущего ромба Передрассветных площадей, Напев мой опечатан пломбой Неизбываемых дождей.

Нет, не я вам печаль причинил. Я не стоил забвения родины. Это солнце горело на каплях чернил, Как в

Мне кажется, я подберу слова, Похожие на вашу первозданность. А ошибусь, — мне это трын-трава, Я все

Любимая,— молвы слащавой, Как угля, вездесуща гарь. А ты — подспудной тайной славы Засасывающий словарь.

Приходил по ночам В синеве ледника от Тамары. Парой крыл намечал, Где гудеть, где кончаться кошмару.

Лариса, вот когда посожалею, Что я не смерть и ноль в сравненье с ней. Я б разузнал, чем держится без

Как прежде, падали снаряды. Высокое, как в дальнем плаваньи, Ночное небо Сталинграда Качалось в штукатурном саване.

Сестра моя — жизнь и сегодня в разливе Расшиблась весенним дождем обо всех, Но люди в брелоках высоко

Мой друг, ты спросишь, кто велит, Чтоб жглась юродивого речь? Давай ронять слова, Как сад — янтарь и