Стихи Ивана Бунина

Я помню спальню и лампадку. Игрушки, теплую кроватку И милый, кроткий голос твой: «Ангел-хранитель над тобой!

Осень. Чащи леса. Мох сухих болот. Озеро белесо. Бледен небосвод. Отцвели кувшинки, И шафран отцвел.

Зацвела на воле В поле бирюза. Да не смотрят в душу Милые глаза. Помню, помню нежный, Безмятежный лен.

Ясным утром на тихом пруде Резво ласточки реют кругом, Опускаются к самой воде, Чуть касаются влаги крылом.

Не видно птиц. Покорно чахнет Лес, опустевший и больной. Грибы сошли, но крепко пахнет В оврагах сыростью грибной.

Лес, точно терем расписной, Лиловый, золотой, багряный, Веселой, пестрою стеной Стоит над светлою поляной.

Блистая, облака лепились В лазури пламенного дня. Две розы под окном раскрылись — Две чаши, полные огня.

Осыпаются астры в садах, Стройный клен под окошком желтеет, И холодный туман на полях Целый день неподвижно белеет.

Они глумятся над тобою, Они, о родина, корят Тебя твоею простотою, Убогим видом черных хат… Так сын

В блеске огней, за зеркальными стеклами, Пышно цветут дорогие цветы, Нежны и сладки их тонкие запахи

Ночью в полях, под напевы метели, Дремлют, качаясь, березки и ели… Месяц меж тучек над полем сияет, —

И ветер, и дождик, и мгла Над холодной пустыней воды. Здесь жизнь до весны умерла, До весны опустели сады.

Чем жарче день, тем сладостней в бору Дышать сухим смолистым ароматом, И весело мне было поутру Бродить

Нет, мертвые не умерли для нас! Есть старое шотландское преданье, Что тени их, незримые для глаз, В полночный

Прошли дожди, апрель теплеет, Всю ночь — туман, а поутру Весенний воздух точно млеет И мягкой дымкою

О счастье мы всегда лишь вспоминаем. А счастье всюду. Может быть, оно — Вот этот сад осенний за сараем

Мечтай, мечтай. Все уже и тусклей Ты смотришь золотистыми глазами На вьюжный двор, на снег, прилипший

Шире, грудь, распахнись для принятия Чувств весенних — минутных гостей! Ты раскрой мне, природа, объятия

Ночь побледнела, и месяц садится За реку красным серпом. Сонный туман на лугах серебрится, Черный камыш

Мы рядом шли, но на меня Уже взглянуть ты не решалась, И в ветре мартовского дня Пустая наша речь терялась.

Зимним холодом пахнуло На поля и на леса. Ярким пурпуром зажглися Пред закатом небеса. Ночью буря бушевала

Под сводом хмурых туч, спокойствием объятых, Ненастный день темнел и ночь была близка,— Грядой далеких

В полях, далеко от усадьбы, Зимует просяной омет. Там табунятся волчьи свадьбы, Там клочья шерсти и помет.

Ночь печальна, как мечты мои. Далеко в глухой степи широкой Огонёк мерцает одинокий… В сердце много грусти и любви.

Тихой ночью поздний месяц вышел Из-за черных лип. Дверь балкона скрипнула,- я слышал Этот легкий скрип.

Окраина земли, Безлюдные пустынные прибрежья, До полюса открытый океан… Матара — форт голландцев.

Брат, в запыленных сапогах, Швырнул ко мне на подоконник Цветок, растущий на парах, Цветок засухи — желтый донник.

Цветет жасмин. Зеленой чащей Иду над Тереком с утра. Вдали, меж гор — простой, блестящий И четкий конус серебра.

Мы встретились случайно, на углу. Я быстро шел — и вдруг как свет зарницы Вечернюю прорезал полумглу

Аленушка в лесу жила, Аленушка смугла была, Глаза у ней горячие, Блескучие, стоячие. Мала, мала Аленушка

Как дымкой даль полей закрыв на полчаса, Прошел внезапный дождь косыми полосами — И снова глубоко синеют

На поднебесном утесе, где бури Свищут в слепящей лазури,- Дикий, зловонный орлиный приют. Пью, как студеную

На севере есть розовые мхи, Есть серебристо-шелковые дюны… Но темных сосен звонкие верхи Поют, поют над

Люблю сухой, горячий блеск червонца, Когда его уронят с корабля И он, скользнув лучистой каплей солнца

Светло, как днём, и тень за нами бродит В нагих кустах. На серебре травы Луна с небес таинственно обводит

Льёт без конца. В лесу туман. Качают елки головою: «Ах, Боже мой!» — Лес точно пьян, Пресыщен влагой дождевою.

Чашу с темным вином подала мне богиня печали. Тихо выпив вино, я в смертельной истоме поник.

В пустом, сквозном чертоге сада Иду, шумя сухой листвой: Какая странная отрада Былое попирать ногой!

Ты чужая, но любишь, Любишь только меня. Ты меня не забудешь До последнего дня. Ты покорно и скромно

От зноя травы сухи и мертвы. Степь — без границ, но даль синеет слабо. Вот остов лошадиной головы.

… И снилося мне, что осенней порой В холодную ночь я вернулся домой. По тёмной дороге прошёл я один К

Не пугай меня грозою: Весел грохот вешних бурь! После бури над землею Светит радостней лазурь, После

Гранитный крест меж сосен, на песчаном Крутом кургане. Дальше — золотой Горячий блеск: там море, там

Всё лес и лес. А день темнеет; Низы синеют, и трава Седой росой в лугах белеет… Проснулась серая сова.

Месяц задумчивый, полночь глубокая… Хутор в степи одинок… Дремлет в молчанье равнина широкая, Тепел ночной ветерок.

В столетнем мраке черной ели Краснела темная заря, И светляки в кустах горели Зеленым дымом янтаря.

В стороне далекой от родного края Снится мне приволье тихих деревень, В поле при дороге белая береза

В лесу, в горе, родник, живой и звонкий, Над родником старинный голубец С лубочной почерневшею иконкой

Вода за холодные серые дни в октябре На отмелях спала — прозрачная стала и чистая. В песке обнаженном

Какая тёплая и тёмная заря! Давным-давно закат, чуть тлея, чуть горя, Померк над сонными весенними полями