Стихи Николая Гумилева
Сады моей души всегда узорны, В них ветры так свежи и тиховейны, В них золотой песок и мрамор черный
Вот я один в вечерний тихий час, Я буду думать лишь о вас, о вас. Возьмусь за книгу, но прочту: «она»
Перед воротами Эдема Две розы пышно расцвели, Но роза — страстности эмблема, А страстность — детище земли.
На руке моей перчатка, И ее я не сниму, Под перчаткою загадка, О которой вспомнить сладко И которая уводит
Прекрасно в нас влюбленное вино И добрый хлеб, что в печь для нас садится, И женщина, которою дано, Сперва
Еще не раз вы вспомните меня И весь мой мир волнующий и странный, Нелепый мир из песен и огня, Но меж
Когда, изнемогши от муки, Я больше ее не люблю, Какие-то бледные руки Ложатся на душу мою. И чьи-то печальные
Нет, ничего не изменилось В природе бедной и простой, Все только дивно озарилось Невыразимой красотой.
Среди бесчисленных светил Я вольно выбрал мир наш строгий И в этом мире полюбил Одни веселые дороги.
Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд, И руки особенно тонки, колени обняв. Послушай: далеко
Однообразные мелькают Все с той же болью дни мои, Как будто розы опадают И умирают соловьи.
Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка, Не проси об этом счастьи, отравляющем миры, Ты не
Видишь, мчатся обезьяны С диким криком на лианы, Что свисают низко, низко, Слышишь шорох многих ног?
Лишь ченый бархат, на котором Забыт сияющий алмаз, Сумею я сравнить со взором Её почти поющих глаз.
Откуда я пришел, не знаю… Не знаю я, куда уйду, Когда победно отблистаю В моем сверкающем саду.
Мы в аллеях светлых пролетали, Мы летели около воды, Золотые листья опадали В синие и сонные пруды.
У меня не живут цветы, Красотой их на миг я обманут, Постоят день-другой и завянут, У меня не живут цветы.
Не всегда чужда ты и горда И меня не хочешь не всегда, Тихо, тихо, нежно, как во сне, Иногда приходишь
Приближается к Каиру судно С длинными знаменами Пророка. По матросам угадать нетрудно, Что они с востока.
Влюбленные, чья грусть как облака, И нежные, задумчивые леди, Какой дорогой вас ведет тоска, К какой
Священные плывут и тают ночи, Проносятся эпические дни, И смерти я заглядываю в очи, В зеленые, болотные огни.
Это было не раз, это будет не раз В нашей битве глухой и упорной: Как всегда, от меня ты теперь отреклась
Нет тебя тревожней и капризней, Но тебе я предался давно, Оттого, что много, много жизней Ты умеешь волей
Я ребенком любил большие, Медом пахнущие луга, Перелески, травы сухие И меж трав бычачьи рога.
Он мне шепчет: «Своевольный, Что ты так уныл? Иль о жизни прежней, вольной, Тайно загрустил?
Моя любовь к тебе сейчас — слоненок, Родившийся в Берлине иль Париже И топающий ватными ступнями По комнатам
Он стоит пред раскаленным горном, Невысокий старый человек. Взгляд спокойный кажется покорным От миганья
Все мы, святые и воры, Из алтаря и острога Все мы — смешные актеры В театре Господа Бога. Бог восседает
За то, что я теперь спокойный И умерла моя свобода, О самой светлой, о самой стройной Со мной беседует природа.
Временами, не справясь с тоскою И не в силах смотреть и дышать, Я, глаза закрывая рукою, О тебе начинаю мечтать.
О, Франция, ты призрак сна, Ты только образ, вечно милый, Ты только слабая жена Народов грубости и силы.
Только змеи сбрасывают кожи, Чтоб душа старела и росла. Мы, увы, со змеями не схожи, Мы меняем души, не тела.
О тебе, о тебе, о тебе, Ничего, ничего обо мне! В человеческой, темной судьбе Ты — крылатый призыв к вышине.
Как собака на цепи тяжелой, Тявкает за лесом пулемет, И жужжат шрапнели, словно пчелы, Собирая ярко-красный мед.
Он идет путем жемчужным По садам береговым, Люди заняты ненужным, Люди заняты земным. «Здравствуй, пастырь!
Между берегом буйного Красного Моря И Суданским таинственным лесом видна, Разметавшись среди четырех
Вот девушка с газельими глазами Выходит замуж за американца, Зачем Колумб Америку открыл?
Я жду, исполненный укоров: Но не веселую жену Для задушевных разговоров О том, что было в старину.
Тебе, подруга, эту песнь отдам. Я веровал всегда твоим стопам, Когда вела ты, нежа и карая, Ты знала
Ах, иначе в былые года Колдовала земля с небесами, Дива дивные зрелись тогда, Чуда чудные деялись сами…
В глухих коридорах и в залах пустынных Сегодня собрались веселые маски, Сегодня в увитых цветами гостиных
Уедем, бросим край докучный И каменные города, Где Вам и холодно, и скучно, И даже страшно иногда.
Франция, на лик твой просветленный Я еще, еще раз обернусь, И, как в омут, погружусь, бездонный, В дикую
«Ты совсем, ты совсем снеговая, Как ты странно и страшно бледна! Почему ты дрожишь, подавая Мне стакан
Та страна, что могла быть раем, Стала логовищем огня. Мы четвертый день наступаем, Мы не ели четыре дня.
Не семью печатями алмазными В Божий рай замкнулся вечный вход, Он не манит блеском и соблазнами, И его
Над пучиной в полуденный час Пляшут искры, и солнце лучится, И рыдает молчанием глаз Далеко залетевшая птица.
Ты не могла иль не хотела Мою почувствовать истому, Свое дурманящее тело И сердце бережешь другому.
Его глаза — подземные озера, Покинутые царские чертоги. Отмечен знаком высшего позора, Он никогда не
Отрывок На полярных морях и на южных, По изгибам зеленых зыбей, Меж базальтовых скал и жемчужных Шелестят