Стихи Фета Афанасия

Еще светло перед окном, В разрывы облак солнце блещет, И воробей своим крылом, В песке купаяся, трепещет.

Я пришел к тебе с приветом, Рассказать, что солнце встало, Что оно горячим светом По листам затрепетало;

Снова слышу голос твой, Слышу и бледнею; Расставался, как с душой, С красотой твоею! Если б муку эту

Я знаю, гордая, ты любишь самовластье; Тебя в ревнивом сне томит чужое счастье; Свободы смелый лик и

Солнце нижет лучами в отвес, И дрожат испарений струи У окраины ярких небес; Распахни мне объятья твои

Мы одни; из сада в стекла окон Светит месяц… тусклы наши свечи; Твой душистый, твой послушный локон

Как хорош чуть мерцающим утром, Амфитрита, твой влажный венок! Как огнем и сквозным перламутром Убирает

Два мира властвуют от века, Два равноправных бытия: Один объемлет человека, Другой — душа и мысль моя.

Я уезжаю. Замирает В устах обычное: прости. Куда судьба меня кидает? Куда мне грусть мою нести?

Печальная береза У моего окна, И прихотью мороза Разубрана она. Как гроздья винограда, Ветвей концы висят

Я вам пророчил поклоненье, Венец прекрасному челу, И расточал свое уменье Воздать вам должную хвалу.

В день позавидуешь раз со сто Твоей учености, друг мой: Всё для тебя светло и просто Там, где брожу я

Великому князю Константину Константиновичу на третьем выпуске «Вечерних огней» Трепетный факел с вечерним

Всё, всё мое, что есть и прежде было, В мечтах и снах нет времени оков; Блаженных грез душа не поделила

Там, под оливами, близ шумного каскада, Где сочная трава унизана росой, Где радостно кричит веселая цикада

Их вместе видя и, к тому же, Когда и оба влюблены, Возможно ль умолчать о муже В день именин его жены?

Чуть вечерней росою Осыпается трава, Чешет косу, моет шею Чернобровая вдова. И не сводит у окошка С неба

Блажен, о Цирцея, кто в черные волны забвенья Гирлянду завядшую дней пережитых кидает, Пред кем исчезают

Когда не свищет вихрь в истерзанных снастях А вольно по ветру летает легкий флаг, Когда над палубой нависнет

ВАКХИДА О, непонятные, жестокие мужчины! И охлажденье их и страсть к нам — без причины. Семь дней тому

Как высоки церквей златые главы, Как царственно дворцы твои сияют! Со всех сторон глаза мои встречают

Тебя любили мы за резвость молодую, За нежность милых слов… Друг Митя, ты унес нежданно в жизнь иную

Нисходят во гроб поколенья, Идут и проходят года, И только одна в моем сердце Любовь не пройдет никогда.

Она ему — образ мгновенный, Чарующим ликом своим, Он — помысл ее сокровенный; Да кто это знает, да кто

Петр и Павел — вот примеры! Петр, как камень, нетягуч, Неподатлив на химеры, Бережет свой символ веры

Право, от полной души я благодарен соседу: Славная вещь — под окном в клетке держать соловья Грустно

Не напевай тоскливой муки И слезный трепет утиши, Воздушный голос! — Эти звуки Смущают кроткий мир души.

1 Октавами и повесть, признаюсь! И, полноте, ну что я за писатель? У нас беда — и, право, я боюсь, Так

1 Гляжу на вас я, умница моя, Как на своем болезненном вы ложе Откинулись, раздумие тая, А против вас

Тяжело в ночной тиши Выносить тоску души Пред безглазым домовым, Темным призраком немым, Как стихийная

Я тоскую и беспечен, Жизнь бесстрастная томит, Скучный день мой бесконечен, Ночь бессонна, как Аид.

Я повторял: «Когда я буду Богат, богат! К твоим серьгам по изумруду — Какой наряд!» Тобой любуясь ежедневно

Офелия гибла и пела, И пела, сплетая венки; С цветами, венками и песнью На дно опустилась реки.

Когда трепещут эти звуки И дразнит ноющий смычок, Слагая на коленях руки, Сажусь в забытый уголок.

Жди ясного на завтра дня. Стрижи мелькают и звенят. Пурпурной полосой огня Прозрачный озарен закат.

Отчего со всеми я любезна, Только с ним нас разделяет бездна? Отчего с ним, хоть его бегу я, Не встречаться

Превыше туч, покинув горы И наступи на темный лес. Ты за собою смертных взоры Зовешь на синеву небес.

Природы праздный соглядатай, Люблю, забывши все кругом, Следить за ласточкой стрельчатой Над вечереющим прудом.

Беда с негромкими чинами, Коль речь заходит о кресте: Хоть я и буду с орденами, Но только не для Вани те.

В молодые тоже годы Знал я тяжкие невзгоды, Как пылал не раз. Но дровам цена безмерна, И огонь потухнет

Не бойся вечернего сада, На дом оглянися назад, — Смотри-ка: все окна фасада Зарею вечерней горят.

Где север — я знаю! Отрадному предан недугу, Весь день обращаю И очи и помыслы к югу. В дали ли просторной

Давно ль на шутки вызывала Она, дитя, меня сама? И вот сурово замолчала, Тепло участия пропало, И на

Если вдруг, без видимых причин, Затоскую, загрущу один. Если плоть и кости у меня Станут ныть и чахнуть

Из тонких линий идеала, Из детских очерков чела Ты ничего не потеряла, Но всё ты вдруг приобрела.

Когда Божественный бежал людских речей И празднословной их гордыни, И голод забывал и жажду многих дней

Всю жизнь душа моя алкала, Всю жизнь, среди пустынь и скал, Святого храма идеала, Усталый путник, я искал.

Твоей приветливой щедротой, Свободе в память золотой, Кичась резьбой и позолотой, Июльский столп передо мной.

Мы с тобой не просим чуда: Только истинное чудно; Нет для духа больше худа, Как увлечься безрассудно.

Не глумись над чертом, смертный, Краток жизни путь у нас, И проклятие навеки — Не пустой народный глас.