Стихи Высоцкого Владимира

Почему всё не так? Вроде — всё как всегда: То же небо — опять голубое, Тот же лес, тот же воздух и та

Мы рвём — и не найти концов. Не выдаст чёрт — не съест свинья. Мы сыновья своих отцов, Но блудные мы сыновья.

Черный человек Мой чёрный человек в костюме сером. Он был министром, домуправом, офицером. Как злобный

Я не люблю фатального исхода. От жизни никогда не устаю. Я не люблю любое время года, Когда веселых песен не пою.

На Братских могилах не ставят крестов, И вдовы на них не рыдают, К ним кто-то приносит букеты цветов

Я когда-то умру — мы когда-то всегда умираем. Как бы так угадать, чтоб не сам — чтобы в спину ножом

Я вам мозги не пудрю — Уже не тот завод: В меня стрелял поутру Из ружей целый взвод. За что мне эта злая

Люблю тебя сейчас Не тайно — напоказ. Не «после» и не «до» в лучах твоих сгораю. Навзрыд или смеясь

Всего лишь час дают на артобстрел — Всего лишь час пехоте передышки, Всего лишь час до самых главных

Когда вода Всемирного потопа Вернулась вновь в границы берегов, Из пены уходящего потока На сушу тихо

Если друг оказался вдруг И не друг, и не враг, а — так; Если сразу не разберёшь, Плох он или хорош, —

Посмотришь — сразу скажешь: «Это кит, А вот — дельфин, любитель игр и танцев»… Лицо же человека состоит

Запомню, оставлю в душе этот вечер, И встречу с друзьями, и праздничный стол. Сегодня я сам — самый главный

Я при жизни был рослым и стройным, Не боялся ни слова, ни пули И в обычные рамки не лез. Но с тех пор

На реке ль, на озере Работал на бульдозере, Весь в комбинезоне и в пыли, Вкалывал я до зари, Считал

Себя от надоевшей славы спрятав, В одном из их Соединённых Штатов, В глуши и в дебрях чуждых нам систем

Пожары над страной всё выше, жарче, веселей, Их отблески плясали в два притопа, три прихлопа, Но вот

Проходят годы, прожитые всеми, Но не у всех один и тот же срок. Когда сказал: а вот, мол, в наше время, —

В ресторане по стенкам висят тут и там «Три медведя», «Заколотый витязь»… За столом одиноко сидит капитан.

То была не интрижка — Ты была на ладошке, Как прекрасная книжка В грубой суперобложке. Я влюблён был

Сам виноват: и слёзы лью, и охаю — Попал в чужую колею глубокую. Я цели намечал свои на выбор сам — А

Здесь лапы у елей дрожат на весу, Здесь птицы щебечут тревожно — Живёшь в заколдованном диком лесу, Откуда

Гули-гули-гуленьки, Девоньки-девуленьки! Вы оставьте мне на память В сердце загогулинки. Не гляди, что

Почти не стало усов и бак — Цирюльник мигом усы изымет, Тупеют морды у собак, Которых раньше звали борзыми.

Снег удлинил в два раза все столбы, А ветер сбросил мощь свою со счётов И не сметает снежные грибы, Высокие

Усталы по-вечернему с утра, И тяжело от лёгкого похмелья, Ну что, ребята, худо — без добра?

Нет! Не затем, что ощущаю лень я, А просто потому — кишка тонка, Мне так и не придумать поздравленья

Грезится мне наяву или в бреде, Как корабли уплывают! Только своих я не вижу на рейде — Или они забывают?

Такое творится! Вы перегружены тоской, видать. Тут до жемчужины рукой подать — До озера Рица.

Надо с кем-то рассорить кого-то. Только с кем и кого? Надо сделать трагичное что-то. Только что, для чего?

Ну почему, ну для чего — сюда? Чем объяснить такой поступок странный? Какие бы ни строились суда — На

Я страшно скучаю, я просто без сил. И мысли приходят — маня, беспокоя, — Чтоб кто-то куда-то меня пригласил

Капитана в тот день называли на «ты», Шкипер с юнгой сравнялись в талантах; Распрямляя хребты и срывая

Мишка Шифман башковит — У его предвиденье. «Что мы видим, — говорит, — Кроме телевиденья?! Смотришь конкурс

Грязь сегодня ещё непролазней, С неба — мразь, словно Бог без штанов, К чёрту дождь — у охотников праздник

Пятнадцать лет — не дата, так — Огрызок, недоедок. Полтиник — да! И четвертак. А то — ни так — ни эдак.

В плен — приказ — не сдаваться! Они не сдаются, Хоть им никому не иметь орденов. Только чёрные вороны

Прошлое остаётся только здесь — в музее древностей, Люди постепенно привыкают к чудесам, Время наступает

У меня было сорок фамилий, У меня было семь паспортов, Меня семьдесят женщин любили, У меня было двести врагов.

Я щас взорвусь, как триста тонн тротила, — Во мне заряд нетворческого зла: Меня сегодня Муза посетила

Не грусти! Забудь за дверью грусть. Заплати, А я развлечь берусь. Потерпи — уйду ненадолго, Допою и сразу вернусь.

Ни пуха ни пера касатику — Желали мы вчера солдатику, И он не сплоховал, нисколечко — Обратно в лес прогнал

Общаюсь с тишиной я, Боюсь глаза поднять, Про самое смешное Стараюсь вспоминать, Врачи чуть-чуть поахали: «Как?

Как счастье зыбко!.. Опять ошибка: Его улыбка, Потом — бокал на стол, В нём откровенно Погасла пена

Здесь сидел ты, Валет, Тебе счастия нет, Тебе карта всегда не в цвет. Наши общие дни Ты в душе сохрани

Благодать или благословение Ниспошли на подручных твоих — Дай нам, Бог, совершить омовение, Окунаясь

Подходи, народ, смелее — Слушай, переспрашивай! Мы споём про Евстигнея — Государя нашего. Вы себе представьте

Дорога, дорога — счёта нет шагам, И не знаешь, где конец пути, По дороге мы идём по разным сторонам И

Ты уехала на короткий срок, Снова свидеться нам — не дай бог, А меня — в товарный, и на восток, И на

В царстве троллей главный тролль И гражданин Был, конечно, сам король — Только один. И бывал он, правда