Стихи Фета Афанасия

Как на черте полночной дали Тот огонек, Под дымкой тайною печали Я одинок. Я не влеку могучей силой Очей

Когда кичливый ум, измученный борьбою С наукой вечною, забывшись, тихо спит, И сердце бедное одно с самим

В стенах, куда внесла Паллада Оливу девственной рукой, Теперь духовный мир Эллада Приемлет от руки иной.

Вдоль по берегу полями Едет сын княжой; Сорок отроков верхами Следуют толпой. Странен лик его суровый

Ты хочешь проклинать, рыдая и стеня, Бичей подыскивать к закону. Порт, остановись! не призывай меня

В моем саду, в тени густых аллей, Поет в ночи влюбленный соловей, И, позлащен июньскою луной, Шумит фонтан

На балконе золоченом Ряд цветов кругом перил, — Я любуюся балконом, И цветник мне пестрый мил.

Ты говоришь: день свадьбы, день чудесный, День торжества и праздничных одежд! Тебе тот путь не страшен

Не нужно, не нужно мне проблесков счастья, Не нужно мне слова и взора участья, Оставь и дозволь мне рыдать!

Нетленностью божественной одеты, Украсившие свет, В Элизии цари, герои и поэты, А темной черни нет.

О нет, не стану звать утраченную радость, Напрасно горячить скудеющую кровь; Не стану кликать вновь забывчивую

Две незабудки, два сапфира — Ее очей приветный взгляд, И тайны горнего эфира В живой лазури их сквозят.

Не ведал жизни он и не растратил сил В тоске бездействия, в чаду бесплодных бредней; Дикарь с младенчества

Говорят, мой голос звонок, Говорят, мой волос тонок, — Что красавец я; Говорят, я злой ребенок, — Бог

Пойду навстречу к ним знакомою тропою. Какою нежною, янтарною зарею Сияют небеса, нетленные, как рай.

Поэт, пророк, орловский знатный барин, Твой тонкий ум и нежный слух любя, О, как уверю я тебя, Что я

Молчи, поникни головою, Как бы представ на страшный суд, Когда случайно пред тобою Любимца муз упомянут!

Театр во мгле затих. Агата В объятьях нежного стрелка Еще напевами объята, Душа светла — и жизнь легка.

Над миром царствовал Нерон, И шумный двор его шептался, Когда в раздумье мрачном он В своем дворце уединялся.

Слышишь ли ты, как шумит вверху угловатое стадо? С криком летят через дом к теплым полям журавли, Желтые

Смотреть на вас и странно мне и больно: Жаль ваших взоров, ножек, ручек, плечек. Скажите, кто вот этот

Странное чувство какое-то в несколько дней овладело Телом моим и душой, целым моим существом: Радость

Только месяц взошел После жаркого дня, — Распустился, расцвел Цвет в груди у меня. Что за счастье — любя

Ты, горячая пуля, смерть носишь с собой; Но не ты ли была моей верной рабой? Земля черная, ты ли покроешь меня?

Заря восточный свой алтарь Зажгла прозрачными огнями, И песнь дрожит под небесами: «Явися, дня лучистый царь!

Хоть счастие судьбой даровано не мне, Зачем об этом так напоминать небрежно? Как будто бы нельзя в больном

Будто на ниве колосья Зреют, колеблясь, в душе человека Помыслы; Но между них прорываются ярко Помыслы

Я знал, что нам близкое горе грозило, Но я не боялся при ней ничего, — Она как надежда была предо мною

Какая ночь! Как воздух чист, Как серебристый дремлет лист, Как тень черна прибрежных ив, Как безмятежно

Последний сноп свезен с нагих полей, По стоптанным гуляет жнивьям стадо, И тянется станица журавлей Над

Помню я: старушка-няня Мне в рождественской ночи Про судьбу мою гадала При мерцании свечи, И на картах

Что за звук в полумраке вечернем? Бог весть,- То кулик простонал или сыч. Расставанье в нем есть, и страданье

Буря на небе вечернем, Моря сердитого шум — Буря на море и думы, Много мучительных дум Буря на море и

Помнишь тот горячий ключ, Как он чист был и бегуч, Как дрожал в нем солнца луч И качался; Как пестрел

Страницы милые опять персты раскрыли; Я снова умилен и трепетать готов, Чтоб ветер иль рука чужая не

Ты помнишь, что было тогда, Как всюду ручьи бушевали И птиц косяками стада На север, свистя, пролетали.

Шумела полночная вьюга В лесной и глухой стороне. Мы сели с ней друг подле друга. Валежник свистал на огне.

Чем тоске, и не знаю, помочь; Грудь прохлады свежительной ищет, Окна настежь, уснуть мне невмочь, А в

Ни тучки нет на небосклоне, Но крик петуший — бури весть, И в дальном колокольном звоне Как будто слезы

Какая грусть! Конец аллеи Опять с утра исчез в пыли, Опять серебряные змеи Через сугробы поползли.

Далекий друг, пойми мои рыданья, Ты мне прости болезненный мой крик. С тобой цветут в душе воспоминанья

Кто сам так пышно в тогу эту Привычен лики облачать, — Кому ж, как не тебе, поэту, И тень Горация встречать?

Безмолвные поля оделись темнотою, Заря вечерняя сгорела, воздух чист, В лесу ни ветерка, ни звука над

Победа! Безоружна злоба. Весна! Христос встает из гроба, Чело огнем озарено. Всё, что манило, обмануло

В пене несется поток, Ладью обгоняют буруны, Кормчий глядит на восток И будит дрожащие струны.

Великому князю Константину Константиновичу и великой княгине Елисавете Маврикиевне Давно познав, как

Быть может, всё оставило поэта, — Душа, не плачь, не сетуй, не грусти! Зачем любить и требовать ответа?

Всплываю на простор сухого океана, И в зелени мой воз ныряет, как ладья, Среди зеленых трав и меж цветов

Говорили в древнем Риме, Что в горах, в пещере темной, Богоравная Сивилла Вечно-юная живет, Что ей всё

Всё стремлюсь к тебе мечтою. Мучусь, не узнав: Разболелся ль ты душою, Дорогой мой граф? Окунулся ли