Стихи Фета Афанасия
Вот груди — жаркий пух, вот взоры — звезды ночи, Здесь цитры звон и сладостный шербет. О юноша, прекрасный
Милый Петя! Вот и мы! Питер вроде мне чумы. День-деньской я там зевал, И Покровку вспоминал.
Перлы восточные — зубы у ней, Шелк шемаханский — коса; Мягко и ярко, что утро весной, Светят большие глаза.
«Полно смеяться! что это с вами? Точно базар! Как загудело! словно пчелами Полон анбар». «Чу!
Кто в ночи при луне открывает окно? Чья рука, чья чалма там белеют? Тихо всё. Злой евнух уже дремлет
Прощай, Тереза! Печальные тучи, Что томным покровом луну облекли, Еще помешают улыбке летучей, Когда
Растут, растут причудливые тени, В одну сливаясь тень… Уж позлатил последние ступени Перебежавший день.
С солнцем склоняясь за темную землю, Взором весь пройденный путь я объемлю: Вижу, бесследно пустынная
Слеза слезу с ланиты жаркой гонит, Мечта мечту теснит из сердца вон; Мгновение мгновение хоронит, И блещет
Сосна так темна, хоть и месяц Глядит между длинных ветвей. То клонит ко сну, то очнешься, То мельница
В мире, где радостей нет, Эпикур говорит: наслаждайся! Дай мне восторгов, а там можешь сказать: удержись!
Томительно-призывно и напрасно Твой чистый луч передо мной горел; Немой восторг будил он самовластно
Ты расточительна на милые слова, А в сердце мне не шлешь отрадного привета И втайне думаешь: причудлива
Вспорхнул твой ветреник, уж нет его с тобою! Уже, склонясь к тебе, дрожащею рукою Он шейку белую твою
Хоть нельзя говорить, хоть и взор мой поник, — У дыханья цветов есть понятный язык: Если ночь унесла
Эй, шутка-молодость! Как новый, ранний снег Всегда и чист и свеж! Царица тайных нег, Луна зеркальная
Я люблю его жарко: он тигром в бою Нападает на хищных врагов; Я люблю в нем отраду, награду мою И потомка
Учись у них — у дуба, у берёзы. Кругом зима. Жестокая пора! Напрасные на них застыли слезы, И треснула
Ласточки пропали, А вчера зарёй Всё грачи летали Да, как сеть, мелькали Вон над той горой. С вечера все
Под тенью сладостной полуденного сада, В широколиственном венке из винограда И влаги вакховой томительной
Опять незримые усилья, Опять невидимые крылья Приносят северу тепло; Всё ярче, ярче дни за днями, Уж
Ты так любишь гулять; Отчего ты опять Робко жмешься? Зори — нет их нежней, И таких уж ночей Не дождёшься.
Как здесь свежо под липою густою — Полдневный зной сюда не проникал, И тысячи висящих надо мною Качаются
О, не вверяйся ты шумному Блеску толпы неразумному,— Ты его миру безумному Брось — и о нем не тужи.
Была пора, и лед потока Лежал под снежной пеленой, Недосягаемо для ока Таился речки бег живой.
Мне снился сон, что сплю я непробудно, Что умер я и в грезы погружен; И на меня ласкательно и чудно Надежды
Только в мире и есть, что тенистый Дремлющих кленов шатер. Только в мире и есть, что лучистый Детски
Долго снились мне вопли рыданий твоих,- То был голос обиды, бессилия плач; Долго, долго мне снился тот
Как дышит грудь свежо и емко — Слова не выразят ничьи! Как по оврагам в полдень громко На пену прядают ручьи!
Жизнь пронеслась без явного следа. Душа рвалась — кто скажет мне куда? С какой заране избранною целью?
В леса безлюдной стороны И чуждой шумному веселью Меня порой уносят сны В твою приветливую келью.
Опять весна! опять дрожат листы С концов берез и на макушке ивы. Опять весна! опять твои черты, Опять
Безобидней всех и проще В общем хоре голосистом Вольной птицей в вешней роще Раздражал я воздух свистом.
Стихом простым, стихом случайным, Назло альбомам и стихам, К воспоминаньям грустным, тайным Поползновенья я не дам.
В зверинец мой раскрыты двери, Зверей подобных в мире нет, Рассортированы все звери, И каждому дан свой куплет.
Великому князю Константину Константиновичу Певцам, высокое нам мило; В нас разгоняет сон души Днем —
Вечный хмель мне не отрада — Не ему моя любовь, Не тяну я винограда Одуряющую кровь. Но порой резво и
Всё вокруг и пестро так и шумно, Но напрасно толпа весела: Без тебя я тоскую безумно, Ты улыбку мою унесла.
Гиацинт своих кудрей За колечком вил колечко, Но шепнул ему зефир О твоих кудрях словечко.
В твоей Пустыньке подгородной, У хлебосольства за столом, Поклонник музы благородный, Камен мы русских помянем.
Дано тебе и мне Созвездием любовным Украсить небеса: Ты в них луною пышной, Красавицей надменной, А плачущей
Я видел преданность и рвенье И в долгом бденьи путь вдвоем, Я видел слезы умиленья Над засыпающим птенцом.
Еще одно забывчивое слово, Еще один случайный полувздох — И тосковать я сердцем стану снова, И буду я
Шум и гам, — хохочут девы, В медь колотят музыканты, Под визгливые напевы Скачут, пляшут корибанты.
Италия, ты сердцу солгала! Как долго я в душе тебя лелеял, — Но не такой душа тебя нашла, И не родным
Друзья, как он хорош за чашею вина! Как молодой души неопытность видна! Его шестнадцать лет, его живые
Как на черте полночной дали Тот огонек, Под дымкой тайною печали Я одинок. Я не влеку могучей силой Очей
Когда кичливый ум, измученный борьбою С наукой вечною, забывшись, тихо спит, И сердце бедное одно с самим
В стенах, куда внесла Паллада Оливу девственной рукой, Теперь духовный мир Эллада Приемлет от руки иной.
Вдоль по берегу полями Едет сын княжой; Сорок отроков верхами Следуют толпой. Странен лик его суровый