Стихи Фета Афанасия

Стихи мои в ряду других Прочтут ли бархатные глазки? Но появиться рад мой стих Там, где кругом цветы и краски.

В пору любви, мечты, свободы, В мерцаньи розового дня Язык душевной непогоды Был непонятен для меня.

Лунный свет сверкает ярко, Осыпая мрамор плит; Дремлет лев святого Марка, И царица моя спит.

Виноват ли я, что долго месяц Простоял вчера над рощей темной, Что под ним река дрожала долго Там, где

Всё, как бывало, веселый, счастливый, Ленты твоей уловляю извивы, Млеющих звуков впивая истому;

За лесом лес и за горами горы, За темными лилово-голубые, И если долго к ним приникнут взоры, За бледным

Григорьев, музами водим, Налил чернил на сор бумажный, И вопиет с осанкой важной: «Вострепещите!

День проснется — и речи людские Закипят раздраженной волной, И помчит, разливаясь, стихия Всё, что вызвано

Хвалить я браков не умею, Где всё обычно чересчур, Где, сдав супругов Гименею, И знать не хочет их Амур.

Забудь меня, безумец исступленный, Покоя не губи. Я создана душой твоей влюбленной, Ты призрак не люби!

На север грустный с пламенного юга, Прекрасных дней прекрасная подруга, Ты мне привет отрадный принесла.

Природы баловень, как счастлив ты судьбой! Всем нравятся твой рост, и гордый облик твой, И кудри пышные

Как богат я в безумных стихах! Этот блеск мне отраден и нужен: Все алмазы мои в небесах, Все росинки

Как трудно повторять живую красоту Твоих воздушных очертаний; Где силы у меня схватить их на лету Средь

Когда от хмелю преступлений Толпа развратная буйна И рад влачить в грязи злой гений Мужей великих имена

Когда-то Ольга душу живу У греков в вере обрела И райский кедр, и божью ниву На север с юга привлекла.

«Няня, что-то всё не сладко! Дай-ка сахар мне да ром. Всё как будто лихорадка, Точно холоден наш дом».

Я был у Кача и Орбека, Молил, просил; Не отыскалось человека Продать чернил. Хоть плачь, хоть требуй

Многим богам в тишине я фимиам воскуряю, В помощь нередко с мольбой многих героев зову; Жертвуя музам

Светало. Ветер гнул упругое стекло Днепра, еще в волнах не пробуждая звука. Старик отчаливал, опершись

В обширном саду, испещренном живыми цветами, Где липа душистая солнца лучи преломила, Природа-волшебница

Не спится. Дай зажгу свечу. К чему читать? Ведь снова не пойму я ни одной страницы — И яркий белый свет

Тебя не знаю я. Болезненные крики На рубеже твоем рождала грудь моя, И были для меня мучительны и дики

О, как волнуюся я мыслию больною, Что в миг, когда закат так девственно хорош, Здесь на балконе ты, лицом

Она легка, как тонкий пар Вокруг луны златой, Ее очей стыдливый дар Вливает в сердце томный жар, Беседует с душой.

Оглянитесь вы на бога! Как соседа не проведать? Привезли дождя мы много; Не приедете ль обедать?

По ветви нижние леса В зеленой потонули ржи. Семьею новой в небеса Ныряют резвые стрижи. Сильней и слаще

Понятен зов твой сердобольный И для отцов и для детей: С базара — храм искусств угольный, Ты с переулка

Давно, в поре ребяческой твоей, Ты червячком мне пестреньким казалась И ласково, из-за одних сластей

Горел напрасно я душой, Не озаряя ночи черной: Я лишь вознесся пред тобой Стезею шумной и проворной.

Роями поднялись крылатые мечты В весне кругом себя искать душистой пищи, Но на закате дня к себе, царица

Светил нам день, будя огонь в крови… Прекрасная, восторгов ты искала И о своей несбыточной любви Младенчески

Когда, измучен жаждой счастья И громом бедствий оглушен, Со взором, полным сладострастья, В тебе последнего

Сперва меняя тип за типом, Клим для своих забавных од Все типы заменил Антипом, Так что Антип стал антип-од.

Сядь, Вафилл, в тени отрадной, Здесь, под деревом красивым; Посмотри: до тонкой ветки Каждый нежный лист трепещет;

Трубят голубые гусары, Верхом из ворот выходя, А с розовым вновь я букетом К тебе, дорогое дитя.

Долго ль впивать мне мерцание ваше, Синего неба пытливые очи? Долго ли чуять, что выше и краше Вас ничего

Член Академии больной, Всё порываюсь к прежней цели И, благодарен всей душой, Шлю за обещанным мне Paley.

Хотя по-прежнему зеваю, Степной Тантал, — Увы, я больше не витаю, Где я витал! У одичалой, непослушной

Эти думы, эти грезы — Безначальное кольцо. И текут ручьями слезы На горячее лицо. Сердце хочет, сердце

Я полон дум, когда, закрывши вежды, Внимаю шум Младого дня и молодой надежды; Я полон дум. Я всё с тобой

Как грустны сумрачные дни Беззвучной осени и хладной! Какой истомой безотрадной К нам в душу просятся они!

Я потрясен, когда кругом Гудят леса, грохочет гром И в блеск огней гляжу я снизу, Когда, испугом обуян

Солнца луч промеж лип был и жгуч и высок, Пред скамьей ты чертила блестящий песок, Я мечтам золотым отдавался

К окну я в потемках приник — Ну, право, нельзя неуместней: Опять в переулке старик С своей неотвязною песней!

На двойном стекле узоры Начертил мороз, Шумный день свои дозоры И гостей унес; Смолкнул яркий говор сплетней

Когда вослед весенних бурь Над зацветающей землей Нежней небесная лазурь И облаков воздушен рой, Как

С полей несется голос стада, В кустах малиновки звенят, И с побелевших яблонь сада Струится сладкий аромат.

Засверкал огонь зарницы, На гнезде умолкли птицы, Тишина леса объемлет, Не качаясь, колос дремлет;

Щёчки рдеют алым жаром, Соболь инеем покрыт, И дыханье легким паром Из ноздрей твоих летит.