Стихи Фета Афанасия

Ты прав: мы старимся. Зима недалека, Нам кто-то праздновать мешает, И кудри темные незримая рука И серебрит

Пусть мчитесь вы, как я, покорны мигу, Рабы, как я, мне прирожденных числ, Но лишь взгляну на огненную

Не избегай; я не молю Ни слез, ни сердца тайной боли, Своей тоске хочу я воли И повторять тебе: «люблю».

Летний вечер тих и ясен; Посмотри, как дремлют ивы; Запад неба бледно-красен, И реки блестят извивы.

Какая холодная осень! Надень свою шаль и капот; Смотри: из-за дремлющих сосен Как будто пожар восстает.

Я вдаль иду моей дорогой И уведу с собою вдаль С моей сердечною тревогой Мою сердечную печаль.

Бди над тем, что сердцу мило, Неизменное светило — Звездочка моя. Светлых снов и благодати Ей, как спящему

Ах, дитя, к тебе привязан Я любовью безвозмездной! Нынче ты, моя малютка, Снилась мне в короне звездной.

Его томил недуг. Тяжелый зной печей, Казалось, каждый вздох оспаривал у груди. Его томил напев бессмысленных

В долгие ночи, как вежды на сон не сомкнуты, Чудные душу порой посещают минуты. Дух окрылен, никакая

Побольше влаги светлой мне, И пену через край! Ищи спокойствия на дне И горе запивай! Вино богами нам

Весь вешний день среди стремленья Ты безотрадно провела И след улыбки утомленья В затишье ночи принесла.

Вот застава — скоро к дому, Слава богу, налегке! Мой привет Кремлю родному, Мой привет Москве-реке!

«Выйди, мать, наружу, посмотри на диво: Из-под снега травка проросла красиво. Влезь-ко, мать, на крышу

Когда стопой слегка усталой Зайдете в брошенный цветник, Где под травою одичалой Цветок подавленный приник

Не здесь ли ты легкою тенью, Мой гений, мой ангел, мой друг, Беседуешь тихо со мною И тихо летаешь вокруг?

Долго еще прогорит Веспера скромная лампа, Но уже светит с небес девы изменчивый лик. Тонкие змейки сребра

Ежели осень наносит Злые морозы, — не сетуй ты: Снова над миром проснутся Вешние грозы, — не сетуй ты.

Если бы в сердце тебя я не грел, не ласкал, Ни за что б я тебе этих слов не сказал; Я боялся б тебя возмутить

Звезда полуночи дугой золотою скатилась, На лоно земное с его суетою скатилась. Цветы там она увидала

Любил он истину, любил он красоту И дружбой призванных ценителей гордился, Раздутой фразы он провидел

Как майский голубоокий Зефир — ты, мой друг, хороша, Моя ж — что эолова арфа, Чутка и послушна душа!

Кляните нас: нам дорога свобода, И буйствует не разум в нас, а кровь, В нас вопиет всесильная природа

С каждым шагом тяжкие оковы На руках и на ногах гремят, С каждым шагом дальше в край суровый — Не вернешься

Друг веков, поверенный преданий, Ты один средь братии своей Сохранил сокровищ и деяний Вековую тайну от людей.

Люди нисколько ни в чем предо мной не виновны, я знаю, Только я тут для себя утешенья большого не вижу.

Ночью буря разозлилась, Крыша снегом опушилась, И собаки — по щелям. Липнет глаз от резкой пыли, И огни

Мудрым нужно слово света, Дружбе сладок глас участья; Но влюбленный ждет привета — Обновительного счастья.

Над грудой мусора, где плющ тоскливо вьется, Над сводами глухих и темных галерей В груди моей сильней

Не будь, о богослов, так строг! Не дуйся, моралист, на всех! Блаженства всюду ищем мы, — А это уж никак не грех!

В уединении забудусь ли порою, Ресницы ли мечта смежает мне, как сон, — Ты, ты опять в дали стоишь передо

Ныне первый мы слышали гром, Вот повеяло сразу теплом, И пришло мне на память сейчас, Как вчера ты измучила нас.

Рассеянной, неверною рукою Я собирал поэзии цветы, И в этот час мы встретились с тобою, Поклонница и

Не силен жар ланит твоих младых Расшевелить певца уснувшей воли; Не мне просить у прелестей твоих Очаровательной неволи.

Перекресток, где ракитка И стоит и спит… Тихо ветхая калитка За плетнем скрыпит. Кто-то крадется сторонкой

Поднять вас трудишься напрасно: Вы распластались на гроше. Всё, что покруче, вам ужасно, А всё, что плоско

Я громом их в отчаяньи застигну, Я молнией их пальмы сокрушу, И месть на месть и кровь на кровь воздвигну

Прости — и всё забудь в безоблачный ты час, Как месяц молодой на высоте лазури; И в негу вешнюю врываются

Напрасно жизнь зовешь ты жалкою ошибкой, И, тихо наклонясь усталой головой, Напрасно смотришь ты с язвительной

С гнезд замахали крикливые цапли, С листьев скатились последние капли, Солнце, с прозрачных сияя небес

Плывет луна по высоте, Смахнув с чела туман ревнивый, И в сладострастной темноте Шумят ветвистые оливы.

С тех пор, как бог в тебе осуществил Передо мной создание поэта, Не знаю сам, за что я полюбил Игривое

На склоне у лона морской глубины Стояла стена вековая, И мох зеленел по уступам стены, Трава колыхалась сухая.

Солнце низко. Легкой мглою Вечер долы напояет. Вход в пещеру раззолочен. С наклоненной головою Старый

Ф.И. Тютчеву Прошла весна, — темнеет лес, Скудней ручьи, грустнее ивы, И солнце с высоты небес Томит

Ура, наш архангел отвинчен, Уж, раненый, в вате лежит; Излечен, но не переинчен, Он к нам из Москвы прилетит.

На лес насунулися тучи, Морозит — трудно продохнуть. Ни зги не видно, вихрь колючий Сугробом переносит путь.

Что за ночь! Прозрачный воздух скован; Над землей клубится аромат. О, теперь я счастлив, я взволнован

Я говорил при расставаньи: «В далеком и чужом краю Я сохраню в воспоминаньи Святую молодость твою».

Я целый день изнемогаю В живом огне твоих лучей И, утомленный, не дерзаю К ним возводить моих очей;