Стихи Бестужева Александра

Тебе ли, Муз Питомец юный, Томить печалью звучны струны, Чело под скукою клонить? Прожив три люстра1

Из савана оделся он в ливрею, На ленту променял лавровый свой венец. Не подражая больше Грею, С указкой

Куда столь быстро и легко, И гордо, и прелестно, Ты пролетаешь, облачко, Скиталец поднебесной?

И дум, и дел земных цари, Часы, ваш лик сияет страшен, В короне пламенной зари, На высоте могучих башен

Ты взора не сводил с звезды своей вожатой И средь пустынь нагих, презревши бури стон, Любви и истины

1 Люблю я критика Василья — Он не хватает с неба звезд. Потеха мне его усилья Могучих дум замедлить рост

Литература наша — сетка На ловлю иноморских рыб; Чужих яиц она наседка; То ранний плод, то поздний гриб;

О дева, дева, Звучит труба! Румянцем гнева Горит судьба! Уж сердце к бою Замкнула сталь, Передо мною

Чуть крылатая весна Радостью повеет, Оживает старина, Сердце молодеет; Присмирелые мечты Рвут долой оковы

Невольный гость в краю чужбины, Забывший свет, забывший лесть, Желал бы вам на именины Цветов прелестнейших

Еще, еще одно лобзанье! Как в знойный день прохлада струй, Как мотыльку цветка дыханье, Мне сладок милой поцелуй.

Пал туман на море синее, Листопада первенец, И горит в алмазах инея Гор безлиственный венец.

Я за морем синим, за синею далью Сердце свое схоронил. Я тоской о былом ледовитой печалью, Словно двойной

Денису Давыдову Любуюсь я твоим конем; Не поступью его игривой, Не быстрых глаз его огнем И не волнующейся гривой.

Бегу от вас, бегу, Петропольские стены, Сокроюсь в мрак лесов, в пещеры отдаленны. Куда бы не достиг

Провиденья перст незримой, Облаков летучих вождь, Ниве, жаждою томимой, Посылает шумный дождь.

Вечерел в венце багряном Ток могучего Днепра, Вея радужным туманом С оживленного сребра. Черной тучею

Близ стана юноша прекрасный Стоял, склонившись над рекой, На воды взор вперивши ясный, На лук опершися стальной.

Печальной музы кавалеры! Признайтесь: только стопы вы Обули в новые размеры, Не убирая головы!

Плывет по морю стена кораблей, Словно стадо лебедей, лебедей. Ай, жги, жги, жги, говори, Словно стадо

Не спас от нищеты полет орлиных крыл, Ни песней дар, ни сердца пламень! Жестокие! У вас он хлеба лишь

Зачем меня в тяжелом сне Тревожат лестные веленья? Нет, не поминок обо мне, Я жажду струй самозабвенья!

Ты пьешь любви коварный мед, От чаши уст не отнимая, И в сердце юное течет Струя восторгов огневая;

Когда моей ланитой внемлю Пыланию твоих ланит, Мне радость небеса и землю И золотит, и серебрит;

Зачем зарницею без гула Исчезла ты, любви пора, И птичкой юность упорхнула В невозвратимое «вчера»?

Ты улетаешь, Ангел света, И свет души уносишь ты, Но не зальет годами Лета Тобой зажженные мечты.

Будь, любезная, далеко, Так, как запад от востока; Но любви чего нельзя? Степь и море — ей стезя, Сердце

Нет, ты мой и мой навечно! От любви любовь крепка, Прелесть страсти, друг сердечный, Краше перстня и венка.

Я видел вас, граниты вековые, Финляндии угрюмое чело, Где юное творение впервые Нетленною развалиной взошло.

…Что ж до меня, то я бы желал прихода лета — тогда, Софья Васильевна, я бондировал бы всю Ладогу балладами

Стенай, шуми, поток пустынной, Неизмеримый Шебутуй, Сверкай от высоты стремнинной И кудри пенные волнуй!

Приди, о, милая, приди На берег изумрудный! Разлуки сон в моей груди Тяжелый, беспробудный.

Вам, семейство милых братий, Вам, созвездие друзей, Жар приветственных объятий И цветы моих речей!