Стихи Блока Александра

Неотвязный стоит на дороге, Белый — смотрит в морозную ночь. Я — навстречу в глубокой тревоге, Он, шатаясь

Ночь грозой бушевала, и молний огни Озаряли гряду отдаленных холмов; Только утром я поднял безжизненный

Облака небывалой услады — Без конца их лазурная лень. Уходи в снеговые громады Розоватый приветствовать день.

Он уходил, а там глубоко Уже вещал ему закат К земле, оставленной далеко, Его таинственный возврат.

От знающего почерк ясный Руки прилежной и прекрасной, На память вечную о том Лишь двум сердцам знакомом

Там за лесом двадцать девок Расцветало краше дня. Сергей Городецкий Я — песельник. Я девок вывожу В широкий хоровод.

По зеленым обрывам Я искал мое чудо. Раскалялись туманы, Поднимались красные пыли, Зацветали колосья

Поет, краснея, медь. Над горном Стою — и карлик служит мне; Согбенный карлик в платье черном, Какой являлся

Порою мне любовь сулят И нежно в очи мне глядят, Порой грущу я одинок, Как вихрем сорванный листок, Но

Я встретил вновь тебя, поэт. Твои стихи — живые грезы. На твой чарующий привет Несу восторженные слезы.

Пройдет зима — увидишь ты Мои равнины и болота И скажешь: «Сколько красоты! Какая мертвая дремота!

Разбушуются бури, прольются дожди, Разметут и размоют пути. Нас, разбитых, заменят иные вожди, Чтоб иными

Сгущался мрак церковного порога В дни свадеб, в дни рождений, похорон; А там — вилась широкая дорога

Скажи мне, Лигия, в каком краю далеком Цветешь теперь под небом голубым? Кто пал к твоим ногам, прельщенный

Снова ближе вечерние тени, Ясный день догорает вдали. Снова сонмы нездешних видении Всколыхнулись — плывут

Григорию Е. Побывала старушка у Троицы И всё дальше идет, на восток. Вот сидит возле белой околицы, Обвевает

Сырое лето. Я лежу В постели — болен. Что-то подступает Горячее и жгучее в груди. А на усадьбе, в те?

Твое лицо бледней, чем было В тот день, когда я подал знак, Когда, замедлив, торопила Ты легкий, предвечерний шаг.

Здесь тишина цветет и движет Тяжелым кораблем души, И ветер, пес послушный, лижет Чуть при?

Ты всегда и всюду странно Очаровываешь взоры. Я люблю твой взгляд туманный, Я люблю твои укоры… Голос

Ты придешь и обнимешь. И в спокойной мгле Мне лицо опрокинешь Встречу новой земле. В новом небе забудем

Тяжко нам было под вьюгами Зиму холодную спать… Землю промерзлую плугами Не было мочи поднять!

Усни, пока для новой жизни Не воскресит тебя любовь, И на моей печальной тризне Тогда заплачешь горько вновь!

Ушла. Но гиацинты ждали, И день не разбудил окна, И в легких складках женской шали Цвела ночная тишина.

Чем больше хочешь отдохнуть, Тем жизнь страшней, тем жизнь страшней, Сырой туман ползет с полей, Сырой

Цезарь Сын, ты стал великим из великих, Поразив отца кинжалом в грудь. Пусть до адских врат несутся клики

Эпитафия сочинена Полицианом и вырезана на могильной плите художника в Сполетском соборе по повелению

Я знаю день моих проклятий, Бегу в мой довременный скит, Я вырываюсь из объятий, Но он — распутье сторожит.

Я недаром боялся открыть В непогодную полночь окно. Как и встарь, привелось отравить, Что надеждою было полно.

Я укрыт до времени в приделе, Но растут великие крыла. Час придет — исчезнет мысль о теле, Станет высь

В голодной и больной неволе И день не в день, и год не в год. Когда же всколосится поле, Вздохнет униженный народ?

Но в камине дозвенели Угольки. За окошком догорели Огоньки. И на вьюжном море тонут Корабли.

Зачем, зачем во мрак небытия Меня влекут судьбы удары? Ужели всё, и даже жизнь моя — Одни мгновенья долгой кары?

Не проливай горючих слёз Над кратковременной могилой. Пройдут часы видений, грез, Вернусь опять в объятья милой.

Странных и новых ищу на страницах Старых испытанных книг, Грежу о белых исчезнувших птицах, Чую оторванный миг.

Я стремлюсь к роскошной воле, Мчусь к прекрасной стороне, Где в широком чистом поле Хорошо, как в чудном сне.

Она, как прежде, захотела Вдохнуть дыхание свое В мое измученное тело, В мое холодное жилье.

Хоть все по-прежнему певец Далеких жизни песен странных Несет лирический венец В стихах безвестных и

Выхожу я в путь, открытый взорам, Ветер гнет упругие кусты, Битый камень лег по косогорам, Желтой глины

Лежат холодные туманы, Горят багровые костры. Душа морозная Светланы В мечтах таинственной игры.

Утреет. С богом! По домам! Позвякивают колокольцы. Ты хладно жмешь к моим губам Свои серебряные кольцы

Сверкни, последняя игла, В снегах! Встань, огнедышащая мгла! Взмети твой снежный прах! Убей меня, как

Она молода и прекрасна была И чистой мадонной осталась, Как зеркало речки спокойной, светла.

Дух пряный марта был в лунном круге, Под талым снегом хрустел песок. Мой город истаял в мокрой вьюге

Быстролетный и черный орел С неба пал, мою грудь расклевал, Сердце клювом схватил и возвел На вершины

Я увидел во сне: колыхаясь, виясь, Проходил караван, сладко пели звонки. По уступам горы громоздясь и

Позволь и мне сгорать душою, Мгновенье жизнь торжествовать И одинокою мечтою В твоем бессмертьи ликовать.

Без слова мысль, волненье без названья, Какой ты шлешь мне знак, Вдруг взбороздив мгновенной молньей

На весенней проталинке За вечерней молитвою — маленький Попик болотный виднеется. Ветхая ряска над кочкой

В жаркой пляске вакханалий Позабудь свою любовь, Пусть, не ведая печалей, В смутном сердце плещет кровь.