Стихи Блока Александра

Сумрак дня несет печаль. Тусклых улиц очерк сонный, Город, смутно озаренный, Смотрит в розовую даль.

Там дамы щеголяют модами, Там всякий лицеист остер — Над скукой дач, над огородами, Над пылью солнечных озер.

Теряет берег очертанья. Плыви, челнок! Плыви вперед без содроганья — Мой сон глубок. Его покоя не нарушит

Ты — как отзвук забытого гимна В моей черной и дикой судьбе. О, Кармен, мне печально и дивно, Что приснился

Ты можешь по траве зеленой Всю церковь обойти, И сесть на паперти замшёной, И кружево плести.

Ты так светла, как снег невинный. Ты так бела, как дальний храм. Не верю этой ночи длинной И безысходным вечерам.

Ужасен холод вечеров, Их ветер, бьющийся в тревоге, Несуществующих шагов Тревожный шорох на дороге Холодная

Утро брежжит. День грозит ненастьем. Вечер будет холоден, но ясен. Будет время надышаться счастьем, Чуять

Хожу, брожу понурый, Один в своей норе. Придет шарманщик хмурый, Заплачет на дворе… О той свободной доле

Чудесно всё, что узнаю?, Постыдно всё, что совершаю. Готов идти навстречу раю, И медлю в сумрачном краю.

Моей матери Я — человек и мало богу равен. В моих стихах ты мощи не найдешь. Напев их слаб и жизненно

Я жалобной рукой сжимаю свой костыль. Мой друг — влюблен в луну — живет ее обманом. Вот — третий на пути.

Я миновал закат багряный, Ряды строений миновал, Вступил в обманы и туманы, — Огнями мне сверкнул вокзал…

Я сегодня не помню, что было вчера, По утрам забываю свои вечера, В белый день забываю огни, По ночам

Ловлю дрожащие, хладеющие руки; Бледнеют в сумраке знакомые черты!.. Моя ты, вся моя — до завтрашней

Ты много жил, я больше пел… Ты испытал и жизнь и горе, Ко мне незримый дух слетел, Открывший полных звуков

— Всё ли спокойно в народе? — Нет. Император убит. Кто-то о новой свободе На площадях говорит.

На небе зарево. Глухая ночь мертва. Толпится вкруг меня лесных дерев громада, Но явственно доносится

Просыпаюсь я — и в поле туманно, Но с моей вышки — на солнце укажу. И пробуждение мое безжеланно, Как

В. А. Зоргенфрею Тяжкий, плотный занавес у входа, За ночным окном — туман. Что теперь твоя постылая свобода

Есть в дикой роще, у оврага, Зеленый холм. Там вечно тень. Вокруг — ручья живая влага Журчаньем нагоняет лень.

Задебренные лесом кручи: Когда-то там, на высоте, Рубили деды сруб горючий И пели о своем Христе.

Никто не скажет: я безумен. Поклон мой низок, лик мой строг. Не позовет меня игумен В ночи на строгий

Помнишь ли город тревожный, Синюю дымку вдали? Этой дорогою ложной Молча с тобою мы шли… Шли мы — луна

Идем по жнивью, не спеша, С тобою, друг мой скромный, И изливается душа, Как в сельской церкви темной.

Мой любимый, мой князь, мой жених, Ты печален в цветистом лугу. Повиликой средь нив золотых Завилась

Встану я в утро туманное, Солнце ударит в лицо. Ты ли, подруга желанная, Всходишь ко мне на крыльцо?

Я никогда не понимал, Искусства музыки священной, А ныне слух мой различал В ней чей-то голос сокровенный.

Каждый вечер, лишь только погаснет заря, Я прощаюсь, желанием смерти горя, И опять, на рассвете холодного

От алой розы, розы любви, Увы — остались одни шипы! Шипы сухие в сердце впили’сь, В младое сердце вошли

Не призывай. И без призыва Приду во храм. Склонюсь главою молчаливо К твоим ногам. И буду слушать приказанья

Ну, старая кляча, пойдем ломать своего Шекспира! Кин Над черной слякотью дороги Не поднимается туман.

Близятся выборы в Думу: Граждане, к урнам спешите. Ловите, ловите коварную пуму, Ловите, ловите, ловите, ловите!

Было то в темных Карпатах, Было в Богемии дальней… Впрочем, прости… мне немного Жутко и холодно стало;

В ночь молчаливую чудесен Мне предстоит твой светлый лик. Очарованья старых песен Объемлют душу в этот миг.

В туманах, над сверканьем рос, Безжалостный, святой и мудрый, Я в старом парке дедов рос, И солнце золотило кудри.

Вечерние люди уходят в дома. Над городом синяя ночь зажжена. Боярышни тихо идут в терема По улице веет

Да, знаю я: пронзили ночь ответа Незримые лучи. Но меры нет страданью человека, Ослепшего в ночи!

Вот девушка, едва развившись, Еще не потупляясь, не краснея, Непостижимо черным взглядом Смотрит мне

Всё бежит, мы пребываем, Вервий ночи вьем концы, Заплетаем, расплетаем Белых ландышей венцы.

Всё это было, было, было, Свершился дней круговорот. Какая ложь, какая сила Тебя, прошедшее, вернет?

Как луна дрожит на лоне Моря, полного тревогой, А сама, ясна, спокойна, Голубой идет дорогой, — Так

Евг. Иванову Из длинных трав встает луна Щитом краснеющим героя, И буйной музыки волна Плеснула в море заревое.

…Напомнив призраки былого, Она дала мне зреть сама Изгибы сердца молодого, Изгибы юного ума… И эти нежные

Догорай, не узнавая, В синий вечер, в синий день. Встретим вместе, умирая, Одинаковую тень.

Есть игра: осторожно войти, Чтоб вниманье людей усыпить; И глазами добычу найти; И за ней незаметно следить.

Жизнь, как загадка, темна, Жизнь, как могила, безмолвна, Пусть же пробудят от сна Страсти порывистой волны.

Загадай и скройся в ночь, И следи, одетый мраком: За ночным росистым злаком Выйдет северная дочь.

…И были при последнем издыханьи. Болезнь пришла и заразила всех. В последний раз в прерывистом дыханьи

Из ничего — фонтаном синим Вдруг брызнул свет. Мы головы наверх закинем — Его уж нет, Рассыпался над