Стихи Межирова Александра

Есть в военном приказе Такие слова, На которые только в тяжелом бою (Да и то не всегда) Получает права

Какая музыка была! Какая музыка играла, Когда и души и тела Война проклятая попрала. Какая музыка во

Я хочу сообщить хоть немного простых, Но тобой позабытых истин, Смысл которых тебе ненавистен… Будет

Она прошла по лестнице крутой С таким запасом сил неистощимых, Что было все вокруг нее тщетой,- И только

Пули, которые посланы мной, не возвращаются из полета, Очереди пулемета режут под корень траву.

Эта женщина, злая и умная, Проживает под кровлей одна. Но подруг разномастная уния Этой женщине подчинена.

Моя рука давно отвыкла От круто выгнутых рулей Стрекочущего мотоцикла («Иж»… «Ява»… «Индиан»… «Харлей»…).

Просыпаюсь и курю… Засыпаю и в тревожном Сне о подлинном и ложном С командиром говорю. Подлинное — это

Страшный путь! На тридцатой, последней версте Ничего не сулит хорошего. Под моими ногами устало хрустеть

Во Владимир перееду, В тихом доме поселюсь, Не опаздывать к обеду Напоследок обучусь. Чтобы ты не огорчалась

Был бой. И мы устали до потери Всего, чем обладает человек. Шутил полковник: — Сонные тетери…— И падал

Вот и покончено со снегом, С московским снегом голубым,— Колес бесчисленных набегом Он превращен в промозглый дым.

Проснуться в восемь И глядеть в окно. Весна иль осень — Это все равно. Лишь только б мимо, Всюду и всегда

Своих учителей умел я радовать, На муки шел, науки грыз гранит. Но никогда не понимал, где складывать

От реки, идущей половодьем, И через дорогу — на подъем — Миновали площадь, в ГУМ заходим, За плащами

Мать о сыне, который на Курской дуге, в наступленье Будет брошен в прорыв, под гранату и под пулемет

Верийский спуск в снегу. Согреемся немного И потолкуем. Вот кафе «Метро». О Корбюзье, твое дитя мертво

Я люблю — и ты права, Ты права, что веришь свято, Так, как верили когда-то В эти вечные слова.

По дороге из Ганы домой На пять дней задержаться в Париже, И к бессмертью тебе по прямой Станет сразу

Касторкой пахнет!.. Миновав поселок, Два мотоцикла, Круто накренясь, На автостраду, Мимо ржавых елок

Хоронили меня, хоронили В Чиатурах, в горняцком краю. Черной осыпью угольной пыли Падал я на дорогу твою.

Весь вечер из окна — до, ре, Ми, фа, соль, ля, си, до — и туго На синтетическом шнуре Полуоткрытая фрамуга.

Органных стволов разнолесье На лейпцигской мессе, Над горсткой пречистого праха Пречистого Баха.

Как же мог умолчать я об этом, Столько слов понапрасну губя, Если беды мои рикошетом Прежде всех попадали в тебя.

Затейливой резьбы беззвучные глаголы, Зовущие назад к покою и добру,- Потомственный браслет, старинный

Ах, шоферша, пути перепутаны! — Где позиции? Где санбат? — К ней пристроились на попутную Из разведки

От репортерских облав беспощадных Прячется этот жокей, Этот жокей — из крестьян безлошадных В Сохо гуляет.

Подкова счастья! Что же ты, подкова? Я разогнул тебя из удальства — И вот теперь согнуть не в силах снова

Я позицию выбрал такую, На которой держаться нельзя,— И с нее кое-как атакую Вас, мои дорогие друзья.

Метель взмахнула рукавом — И в шарабане цирковом Родился сын у акробатки. А в шарабане для него Не оказалось

Я не могу уйти — но ухожу. Пересекаю ржавую межу, По ржавым листьям — к снегу молодому. Я не могу — но

Они расставались, когда С позором своим навсегда Она примириться решала,— Решала, что я виноват, Не муж

Две стены, окно и дверь, Стол и табуретка. В эту команту теперь Ты приходишь редко. И огонь в огне погас

В классах свет беспощаден и резок, Вижу выступы полуколонн. Еле слышимым звоном подвесок Трудный воздух

Прилетела, сердце раня, Телеграмма из села. Прощай, Дуня, моя няня,- Ты жила и не жила. Паровозов хриплый

Суббота. Банный день. И мы ползем туда, Где ожидают нас Мочалка и вода. Где в санпропускнике От вшей

Нехорошо поговорил С мальчишкой, у которого Ни разумения, ни сил, Ни навыка, ни норова. А он принес мне

Как я молод — и страх мне неведом, Как я зол — и сам черт мне не брат, Пораженьям своим и победам В одинаковой

Анна, друг мой, маленькое чудо, У любви так мало слов. Хорошо, что ты еще покуда И шести не прожила годов.

В Саратове Меня не долечили, Осколок Из ноги не извлекли — В потертую шинельку облачили, На север в эшелоне повезли.

Ты не напрасно шла со мною, Ты, увереньями дразня, Как притяжение земное, Воздействовала на меня.

… И обращается он к милой: — Люби меня за то, что силой И красотой не обделен. Не обделен, не обездолен

Ты говоришь совсем невнятно, И на щеках твоих горят, Нет, не горят, но тлеют пятна, И неопрятен твой наряд.

От зеленого поля села До зеленого поля стола, По которому крутится-вертится шар заказной В знаменитой

Не обладаю правом впасть в обиду. Мой долг… Но я, ей-богу, не в долгу. По лестнице сбегу. На площадь выйду.

Я чувства добрые с эстрады пробуждал… Евгений Евтушенко 1 Мода в моду входила сначала На трибунах в спортивных

Не предначертано заране, Какой из двух земных путей Тебе покажется святей, Определив твое избранье.

Два профсоюза рикш борьбу ведут За центр Калькутты. Потому что труд Полгорсти риса все-таки приносит.

Ах, этот старый анекдот Опять сегодня в моду входит: Не этот глобус и не тот Репатрианту не подходит.

Спокойно спал в больших домах в Москве, Но вдалеке от зданий крупноблочных, В Литве — была бессонница