Стихи Межирова Александра

Какая музыка была! Какая музыка играла, Когда и души и тела Война проклятая попрала. Какая музыка во

Есть в военном приказе Такие слова, На которые только в тяжелом бою (Да и то не всегда) Получает права

По дороге из Ганы домой На пять дней задержаться в Париже, И к бессмертью тебе по прямой Станет сразу

Касторкой пахнет!.. Миновав поселок, Два мотоцикла, Круто накренясь, На автостраду, Мимо ржавых елок

Хоронили меня, хоронили В Чиатурах, в горняцком краю. Черной осыпью угольной пыли Падал я на дорогу твою.

Весь вечер из окна — до, ре, Ми, фа, соль, ля, си, до — и туго На синтетическом шнуре Полуоткрытая фрамуга.

Органных стволов разнолесье На лейпцигской мессе, Над горсткой пречистого праха Пречистого Баха.

Как же мог умолчать я об этом, Столько слов понапрасну губя, Если беды мои рикошетом Прежде всех попадали в тебя.

Затейливой резьбы беззвучные глаголы, Зовущие назад к покою и добру,- Потомственный браслет, старинный

Ах, шоферша, пути перепутаны! — Где позиции? Где санбат? — К ней пристроились на попутную Из разведки

От репортерских облав беспощадных Прячется этот жокей, Этот жокей — из крестьян безлошадных В Сохо гуляет.

Подкова счастья! Что же ты, подкова? Я разогнул тебя из удальства — И вот теперь согнуть не в силах снова

Я позицию выбрал такую, На которой держаться нельзя,— И с нее кое-как атакую Вас, мои дорогие друзья.

Метель взмахнула рукавом — И в шарабане цирковом Родился сын у акробатки. А в шарабане для него Не оказалось

Я не могу уйти — но ухожу. Пересекаю ржавую межу, По ржавым листьям — к снегу молодому. Я не могу — но

Они расставались, когда С позором своим навсегда Она примириться решала,— Решала, что я виноват, Не муж

Две стены, окно и дверь, Стол и табуретка. В эту команту теперь Ты приходишь редко. И огонь в огне погас

В классах свет беспощаден и резок, Вижу выступы полуколонн. Еле слышимым звоном подвесок Трудный воздух

Прилетела, сердце раня, Телеграмма из села. Прощай, Дуня, моя няня,- Ты жила и не жила. Паровозов хриплый

Суббота. Банный день. И мы ползем туда, Где ожидают нас Мочалка и вода. Где в санпропускнике От вшей

Нехорошо поговорил С мальчишкой, у которого Ни разумения, ни сил, Ни навыка, ни норова. А он принес мне

Как я молод — и страх мне неведом, Как я зол — и сам черт мне не брат, Пораженьям своим и победам В одинаковой

Анна, друг мой, маленькое чудо, У любви так мало слов. Хорошо, что ты еще покуда И шести не прожила годов.

В Саратове Меня не долечили, Осколок Из ноги не извлекли — В потертую шинельку облачили, На север в эшелоне повезли.

Ты не напрасно шла со мною, Ты, увереньями дразня, Как притяжение земное, Воздействовала на меня.

… И обращается он к милой: — Люби меня за то, что силой И красотой не обделен. Не обделен, не обездолен

Ты говоришь совсем невнятно, И на щеках твоих горят, Нет, не горят, но тлеют пятна, И неопрятен твой наряд.

От зеленого поля села До зеленого поля стола, По которому крутится-вертится шар заказной В знаменитой

Не обладаю правом впасть в обиду. Мой долг… Но я, ей-богу, не в долгу. По лестнице сбегу. На площадь выйду.

Я чувства добрые с эстрады пробуждал… Евгений Евтушенко 1 Мода в моду входила сначала На трибунах в спортивных

Не предначертано заране, Какой из двух земных путей Тебе покажется святей, Определив твое избранье.

Два профсоюза рикш борьбу ведут За центр Калькутты. Потому что труд Полгорсти риса все-таки приносит.

Ах, этот старый анекдот Опять сегодня в моду входит: Не этот глобус и не тот Репатрианту не подходит.

Спокойно спал в больших домах в Москве, Но вдалеке от зданий крупноблочных, В Литве — была бессонница

Строим, строим города Сказочного роста. А бывал ли ты когда Человеком — просто? Все долбим, долбим, долбим

Сорок пятый год перевалил Через середину, и все лето Над Большой Калужской ливень лил, Гулко погромыхивало где-то.

Едва сошел с трамвая — И вот вокзал опять. Куда ты — не понять, Россия кочевая. Куда на всех парах?

Арбат — одна из самых узких улиц… Не разминуться на тебе, Арбат!.. Но мы каким-то чудом разминулись Тому

У каждого свой болельщик, У каждого игрока. И у меня, наверно, И даже наверняка. Он в кассе билет оплачивает

Тишайший снегопад — Дверьми обидно хлопать. Посередине дня В столице как в селе. Тишайший снегопад, Закутавшийся

Любая вещь в квартире — это Ты. Вот здесь я жил, в любую мелочь веруя; Цвели на подоконниках цветы, В

По лестнице, которую однажды Нарисовала ты, взойдет не каждый На галерею длинную. Взойду Как раз перед

Над Ливийской пустыней Грохот авиалиний, По одной из которых Летит в облаках Подмосковное диво, Озираясь

Такой туман без края над полями, Что можно заблудиться, запропасть. Шершавый иней пойман тополями На

Мальчик жил на окраине города Колпино. Фантазер и мечтатель. Его называли лгунишкой. Много самых веселых

Мы под Колпином скопом стоим, Артиллерия бьет по своим. Это наша разведка, наверно, Ориентир указала неверно.

Все разошлись и вновь пришли, Опять уйдут, займутся делом. А я ото всего вдали, С тобою в доме опустелом.

Одиночество гонит меня От порога к порогу — В яркий сумрак огня. Есть товарищи у меня, Слава богу!

У тебя сегодня — май, ты в соку, в цветенье, в росте, если хочешь, принимай в жизнь распахнутую — в гости.

Нам котелками нынче служат миски, Мы обживаем этот мир земной, И почему-то проживаем в Минске, И осень