Стихи Межирова Александра
Есть в военном приказе Такие слова, На которые только в тяжелом бою (Да и то не всегда) Получает права
Какая музыка была! Какая музыка играла, Когда и души и тела Война проклятая попрала. Какая музыка во
Ты не напрасно шла со мною, Ты, увереньями дразня, Как притяжение земное, Воздействовала на меня.
… И обращается он к милой: — Люби меня за то, что силой И красотой не обделен. Не обделен, не обездолен
Ты говоришь совсем невнятно, И на щеках твоих горят, Нет, не горят, но тлеют пятна, И неопрятен твой наряд.
От зеленого поля села До зеленого поля стола, По которому крутится-вертится шар заказной В знаменитой
Не обладаю правом впасть в обиду. Мой долг… Но я, ей-богу, не в долгу. По лестнице сбегу. На площадь выйду.
Я чувства добрые с эстрады пробуждал… Евгений Евтушенко 1 Мода в моду входила сначала На трибунах в спортивных
Не предначертано заране, Какой из двух земных путей Тебе покажется святей, Определив твое избранье.
Два профсоюза рикш борьбу ведут За центр Калькутты. Потому что труд Полгорсти риса все-таки приносит.
Ах, этот старый анекдот Опять сегодня в моду входит: Не этот глобус и не тот Репатрианту не подходит.
Спокойно спал в больших домах в Москве, Но вдалеке от зданий крупноблочных, В Литве — была бессонница
Строим, строим города Сказочного роста. А бывал ли ты когда Человеком — просто? Все долбим, долбим, долбим
Сорок пятый год перевалил Через середину, и все лето Над Большой Калужской ливень лил, Гулко погромыхивало где-то.
Едва сошел с трамвая — И вот вокзал опять. Куда ты — не понять, Россия кочевая. Куда на всех парах?
Арбат — одна из самых узких улиц… Не разминуться на тебе, Арбат!.. Но мы каким-то чудом разминулись Тому
У каждого свой болельщик, У каждого игрока. И у меня, наверно, И даже наверняка. Он в кассе билет оплачивает
Тишайший снегопад — Дверьми обидно хлопать. Посередине дня В столице как в селе. Тишайший снегопад, Закутавшийся
Любая вещь в квартире — это Ты. Вот здесь я жил, в любую мелочь веруя; Цвели на подоконниках цветы, В
По лестнице, которую однажды Нарисовала ты, взойдет не каждый На галерею длинную. Взойду Как раз перед
Над Ливийской пустыней Грохот авиалиний, По одной из которых Летит в облаках Подмосковное диво, Озираясь
Такой туман без края над полями, Что можно заблудиться, запропасть. Шершавый иней пойман тополями На
Мальчик жил на окраине города Колпино. Фантазер и мечтатель. Его называли лгунишкой. Много самых веселых
Мы под Колпином скопом стоим, Артиллерия бьет по своим. Это наша разведка, наверно, Ориентир указала неверно.
Все разошлись и вновь пришли, Опять уйдут, займутся делом. А я ото всего вдали, С тобою в доме опустелом.
Одиночество гонит меня От порога к порогу — В яркий сумрак огня. Есть товарищи у меня, Слава богу!
У тебя сегодня — май, ты в соку, в цветенье, в росте, если хочешь, принимай в жизнь распахнутую — в гости.
Нам котелками нынче служат миски, Мы обживаем этот мир земной, И почему-то проживаем в Минске, И осень
Согласен, что поэзия должна Оружьем быть (и всякое такое). Согласен, что поэзия — война, А не обитель
Впервые в жизни собственным умом Под старость лишь раскинул я немного. Не осознал себя твореньем бога
Человек живет на белом свете. Где — не знаю. Суть совсем не в том. Я — лежу в пристрелянном кювете, Он
Дом заселяется людьми,- Налаживание уюта Идет в рассрочку за дверьми, Сверлит и пилит, черт возьми, А
Зачем понадобилось Еве Срывать запретный этот плод — Она еще не сознает. Но грех свершен, и бог во гневе.
…И был мне выдан медальон пластмассовый, Его хранить велели на груди, Сказали:— Из кармана не выбрасывай
Все выдумал — И друга и жену. Придумал все — Любовь и даже бога. Но ты — превыше вымысла любого.
Льется дождь по березам, по ивам, Приминает цветы на лугу. Стало горе мое молчаливым, Я о нем говорить не могу.
Перекинута дорога Через правое плечо. Я иду, устал немного — Или что-нибудь еще. Набираю нужный номер
Я хочу сообщить хоть немного простых, Но тобой позабытых истин, Смысл которых тебе ненавистен… Будет
Она прошла по лестнице крутой С таким запасом сил неистощимых, Что было все вокруг нее тщетой,- И только
Пули, которые посланы мной, не возвращаются из полета, Очереди пулемета режут под корень траву.
Эта женщина, злая и умная, Проживает под кровлей одна. Но подруг разномастная уния Этой женщине подчинена.
Моя рука давно отвыкла От круто выгнутых рулей Стрекочущего мотоцикла («Иж»… «Ява»… «Индиан»… «Харлей»…).
Просыпаюсь и курю… Засыпаю и в тревожном Сне о подлинном и ложном С командиром говорю. Подлинное — это
Страшный путь! На тридцатой, последней версте Ничего не сулит хорошего. Под моими ногами устало хрустеть
Во Владимир перееду, В тихом доме поселюсь, Не опаздывать к обеду Напоследок обучусь. Чтобы ты не огорчалась
Был бой. И мы устали до потери Всего, чем обладает человек. Шутил полковник: — Сонные тетери…— И падал
Вот и покончено со снегом, С московским снегом голубым,— Колес бесчисленных набегом Он превращен в промозглый дым.
Проснуться в восемь И глядеть в окно. Весна иль осень — Это все равно. Лишь только б мимо, Всюду и всегда
Своих учителей умел я радовать, На муки шел, науки грыз гранит. Но никогда не понимал, где складывать
От реки, идущей половодьем, И через дорогу — на подъем — Миновали площадь, в ГУМ заходим, За плащами