Стихи Пушкина Александра
Долго сих листов заветных Не касался я пером; Виноват, в столе моем Уж давно без строк приветных Залежался
Сегодня, добрые мужья, Повеселю вас новой сказкой. Знавали ль вы, мои друзья, Слепого мальчика с повязкой?
Зачем, Елена, так пугливо, С такой ревнивой быстротой, Ты всюду следуешь за мной И надзираешь торопливо
Анализ поэмы «Полтава» Посвящение Тебе — но голос музы тёмной Коснется ль уха твоего? Поймешь ли ты душою
О, ты который сочетая С глубоким чувством вкус толь верный, И точный ум, и слог примерный; О ты, который
Тургенев, верный покровитель Попов, евреев и скопцов, Но слишком счастливый гонитель И езуитов, и глупцов
Взглянув когда-нибудь на тайный сей листок, Исписанный когда-то мною, На время улети в лицейский уголок
Блажен, кто в шуме городском Мечтает об уединенье, Кто видит только в отдаленье Пустыню, садик, сельский
Любезный именинник, О Пущин дорогой! Прибрел к тебе пустынник С открытою душой; С пришельцем обнимися
Арист нам обещал трагедию такую, Что все от жалости в театре заревут, Что слезы зрителей рекою потекут.
Vous me demandez шоп portrait, Mais peint d’apres nature; Mon clier, il sera bientot fait, Quoique en
«Больны вы, дядюшка? Нет мочи, Как беспокоюсь я! три ночи, Поверьте, глаз я не смыкал». «Да, слышал
В те дни, когда мне были новы Все впечатленья бытия — И взоры дев, и шум дубровы, И ночью пенье соловья
Не множеством картин старинных мастеров Украсить я всегда желал свою обитель, Чтоб суеверно им дивился
Quand un poète en son extase Vous lit son ode ou son bouquet, Quand un conteur traîne sa phrase, Quand
В рюмке светлой предо мною Брызжет, пенится вино…
Цыганы шумною толпой По Бессарабии кочуют. Они сегодня над рекой В шатрах изодранных ночуют.
Пой в восторге, русский хор, Вышла новая новинка. Веселися, Русь! наш Глинка — Уж не Глинка, а фарфор!
Друг сердечный мне намедни говорил: По тебе я, красна девица, изныл, На жену свою взглянуть я не хочу
Как редко плату получает Великий добрый человек в кой-то век За все заботы и досады (И то дивиться всякий рад!
Французских рифмачей суровый судия, О классик Депрео, к тебе взываю я: Хотя, постигнутый неумолимым роком
Стамбул гяуры нынче славят, А завтра кованой пятой, Как змия спящего, раздавят И прочь пойдут — и так оставят.
Когда Потемкину в потемках Я на Пречистенке найду, То пусть с Булгариным в потомках Меня поставят наряду.
1 Вот перешед чрез мост Кокушкин, Опершись о гранит, Сам Александр Сергеич Пушкин С мосье Онегиным стоит.
За Netty сердцем я летаю В Твери, в Москве — И R и О позабываю Для N и W.
Ты помнишь ли, ах, ваше благородье, Мусье француз, капитан, Как помнятся у нас в простонародье Над нехристем
В надежде славы и добра Гляжу вперед я без боязни: Начало славных дней Петра Мрачили мятежи и казни.
I «Скажи, какие заклинанья Имеют над тобою власть?» — Все хороши: на все призванья Готов я как бы с неба пасть.
Зачем ты, грозный аквилон, Тростник прибрежный долу клонишь? Зачем на дальний небосклон Ты облачко столь
«Куда вы? за город конечно, Зефиром утренним дышать И с вашей Музою мечтать Уединенно и беспечно?
Один, один остался я, Пиры, любовницы, друзья Исчезли с легкими мечтами, — Померкла молодость моя С ее
Я говорил тебе: страшися девы милой! Я знал, она сердца влечет невольной силой. Неосторожный друг!
Он вышней волею небес Рожден в оковах службы царской; Он в Риме был бы Брут, в Афинах Периклес, А здесь
Раззевавшись от обедни, К Катакази еду в дом. Что за греческие бредни, Что за греческой содом!
Вы избалованы природой; Она пристрастна к вам была, И наша вечная хвала Вам кажется докучной одой.
Орлов с Истоминой в постеле В убогой наготе лежал. Не отличился в жарком деле Непостоянный генерал.
О, кто бы ни был ты, чье ласковое пенье Приветствует мое к блаженству возрожденье, Чья скрытая рука мне
Гляжу, как безумный, на черную шаль, И хладную душу терзает печаль. Когда легковерен и молод я был, Младую
Раевский, молоденец прежний, А там уже отважный сын, И Пушкин, школьник неприлежный Парнасских девственниц-богинь
Ты в страсти горестной находишь наслажденье; Тебе приятно слезы лить, Напрасным пламенем томить воображенье
Я знаю край: там на брега Уединенно море плещет; Безоблачно там солнце блещет На опаленные луга;
Словесность русская больна. Лежит в истерике она И бредит языком мечтаний, И хладный между тем зоил Ей
Ты издал дядю моего: Творец «Опасного соседа» Достоин очень был того, Хотя покойная Беседа И не заметила его.
Кто мне пришлет ее портрет, Черты волшебницы прекрасной? Талантов обожатель страстный, Я прежде был ее поэт.
Миг вожделенный настал: окончен мой труд многолетний. Что ж непонятная грусть тайно тревожит меня?
На небесах печальная луна Встречается с веселою зарею, Одна горит, другая холодна. Заря блестит невестой
О муза пламенной сатиры! Приди на мой призывный клич! Не нужно мне гремящей лиры, Вручи мне Ювеналов бич!
На это скажут мне с улыбкою неверной: Смотрите, вы поэт уклонный, лицемерный, Вы нас морочите — вам слава
Люблю ваш сумрак неизвестный И ваши тайные цветы, О вы, поэзии прелестной Благословенные мечты!
Мы добрых граждан позабавим И у позорного столпа Кишкой последнего попа Последнего царя удавим.