Стихи Сумарокова Александра

Безсмертныхъ действіемъ Сей Мужъ наполнивъ векъ, Что смертенъ, по тому Онъ только человекъ: Сію хвалу

Въ деревнѣ женщина пригожая была, И розѣ красотой подобною цвѣла. Не возвращаются назадъ къ истокамъ

Заира и Фатима. Фатима. Не ожидала я, чтобъ здѣшня града стѣны, Во мнѣніяхъ твоихъ содѣлали премѣны.

В павлиньих перьях Филин был И подлости своей природы позабыл. Во гордости жестокой То низкий человек

Стихотворство Г. Сумарокова. Музыка Г. Раупаха. Теятральныя украшенія Г. Франциска Градицція, ЕЯ ИМПЕРАТОРСКАГО

Лишивъ меня свободы, Смѣешься, что терплю, Но я днесь открываюсь, Что больше не люблю: Гордись своимъ

Не на зѣленой вѣткѣ, Пѣлъ нѣгдѣ соловей, но въ золоченой клѣткѣ. Межъ пѣнья своево, Взираетъ изъ окошка.

Се ботикъ далъ ПЕТРУ въ моря ступитъ охоту, Се ботикъ есть отецъ всему Россійску флоту. Подъ императорскимъ

Есопъ съ рабятами играетъ: Смеются все тому: онъ ето презираетъ: Весму, сказалъ онъ имъ, на свете семъ

Я больше сердцемъ не владѣю, Коль ты его плѣнить могла; Ты склонностью ко мнѣ своею Пронзивъ мнѣ грудь

ПАУЛЬ ФЛЕМИНГ Всегда ты в тишине теки в своих брегах И града омывай великолепна стены; Мы в них в другой

Волчонка взялъ пастухъ и выростилъ сво, У стада своево. Волчокъ овцамъ добра желаетъ, И на волковъ по

ЖАК ДЕ БАРРО Великий боже! Твой исполнен правдой суд, Щедроты от тебя имети смертным сродно, Но в беззаконии

Лисица хвостъ оторвала, Дабы ей вырватьея изъ сѣти, гдѣ была. Кургузая лиса хвосты поноситъ, И протчихъ

На свете живучи Плонъ елъ и пилъ не сладко; Не знался онъ ни съ кемъ, одетъ всегда былъ гадко, Онъ тратить

Стоял Терновный куст. Лиса мошенничать обыкла И в плутни вникла. Науку воровства всю знает наизуст, Как

Трагедия Представлена в первый раз в начале 1750 года на Императорском театре в Санктпетербурге.

Поймала пѣтуха голодна кошка въ когти. И какъ она въ нево уже вонзила ногти, Старалась правый судъ явить

Статира въ пастухѣ кровь жарко распаляла; И жара нѣжныя любви не утоляла, Любя какъ онъ ее подобно и ево;

Когда снѣга не таютъ, Рабята изъ нево шары катаіотъ, Сертятъ, И шаръ вертятъ; Шаръ больше становится

Построил ныне ты пространный госпиталь, Достойно то хвалы, того лишь только жаль, — Кого ограбил ты

Не устремляйтеся того критиковать, Кого немножечко трудненько подкопать, Все ваши сборы И наплетенны

Въ павлиньихъ перьяхъ филинъ былъ, И подлости своей природы позабылъ: Во гордости жестокой, То низкой

Былъ нѣкто среднихъ лѣтъ, Ни внукъ, ни дѣдъ, Ни хрычь, и ни дѣтина; Однако былъ ужъ сѣдъ; Но прежнихъ

Сопротивляяся любовному огню, Я плѣнниковъ любви, ужъ больте не виню, Всегда сію я страсть ругаясь ненавидѣлъ

Съ Клименою Касандръ по ягоды пошелъ, И въ рощѣ ходя съ ней, съ ней много ихъ нашелъ, И говоритъ онъ

С высокия горы источник низливался И чистым хрусталем в долине извивался, Он мягки муравы, играя, орошал;

Котора любится, жаръ чувствуя въ крови, Лишъ только изъ одной любви; Та страстна. Котора любится изъ бѣдности;

У кобеля взяла, лля нужды, сука ларь. Просила такъ: пожалуй, государь, Пусти меня въ нево, на время

Долголи несчастье, мной тебѣ владѣти, И утѣхъ лишенной долголи терпѣти, Вся моя забава только воздыхати

Въ лѣсу гулялъ ужасный левъ!. Онъ мышь поймавъ разинулъ зѣвъ, Не всякъ Дуракъ; Однако многія не видятъ

ЗАГАДКА Мы разны естествомъ, какъ да и нѣтъ, Или какъ тьма и свѣтъ, И повинуемся со всѣмъ мы разной волѣ;

Умомъ и красотой и милостью Богиня, О просвѣщенная ВЕЛИКАЯ КНЯГИНЯ! ВЕЛИКІЙ ПЕТРЪ отверзъ къ наукамъ

Живу на свете я ужь летъ десятковъ шесть, И хоть мое житье въ приказахь и преславно, Однако не могу пожитковъ

Въ Исакіевъ день данъ Великій Россамъ ПЕТРЪ, Въ сей щастливый былъ день Богъ царству Росску щедръ.

Лѣчился нѣкогда у лѣкаря больной, А лѣкарь тотъ не зналъ науки ни какой. Какъ ночь тебѣ была, онъ спрашивалъ больнова;

Лошакъ монеты везъ, Другой овесъ, И кто изъ нихъ честняй они имели споры. Скончали такъ они о чести разговоры

Красавицы своей отставъ пастухъ, въ разлукѣ, Лилъ слезы и стеня во всѣхь мѣстахь былъ въ скукѣ Вездѣ

Грабители кричат: «Бранит, он нас!» Грабители! Не трогаю я вас, Не в злобе — в ревности к отечеству дух стонет;

Годъ цѣлый Тирсисъ былъ съ Ифизою въ разлукѣ, Годъ цѣлый онъ вздыхалъ, и жилъ въ несносной скукѣ.

Къ тебѣ, о Боже мой! я нынѣ вопію, И возвѣщаю днесь тебѣ печаль мою! Къ тебѣ, помощи лишенный, прибѣгаю

Се чудо новое! подъ неприступнымъ градомъ, Исполнилась земля разверстымъ нынѣ адомъ.

Былъ отрокъ, да была еще отроковица; А просто молодецъ, да дѣвка, иль дѣвица. Дѣтинка былъ ей братъ

Летайте мои вздохи вы къ той ково люблю, И горесть опишите, скажите какъ терплю; Останьтесь въ ея сердцѣ

Въ трактирѣ кто то какъ увидѣлъ попугая, И захотѣлъ ево поѣсть. Даетъ трактирщику пречудно странну вѣсть

Когда любезный мужъ со мною ты простился, Рвалася я тогда и плакала стеня. Между надежды зрелъ и страха

Еще ночь мрачная тьмы в море не сводила, Еще прекрасная Аврора не всходила, Корабль покоился на якоре

Подъ камнемъ симъ лежитъ пречудная собака, Она могла узнать безъ всякаго признака, Кто ночью шолъ на

Любовь сильняе всѣхъ страстей, И слаще всѣхъ сластей; Да худо что любовь частенько и обидитъ, А ето отъ

ПАУЛЬ ФЛЕМИНГ О ты, союзница Голштинския страны, В российских городах под именем царицы. Ты отверзаешь