Стихи Сумарокова Александра

Уже ушли от нас играние и смехи. Предай минувшие забвению утехи! Дай власть свирепствовать жестоким временам!

Ты мила мнѣ дарагая, я подвластенъ сталъ тебѣ Ты плѣнила взоръ и сердце, чувствую любовь въ себѣ, Твой

Съ голубкой голубь жилъ, среди прекрасной рощи: Въ веселіи шли дни, Въ веселіи шли нощи. Всечасно тамъ

Ты рушишь покой свободу отнявши, А поводъ сама мнѣ къ любви подала, Ты мнѣ надежду подавши, Опять взяла.

Дни зимнія прошли, на паствѣ нѣтъ мороза, Выходитъ изъ пучка едва прекрасна роза, Едва зѣленостью покрылися

Кто хвалит истину, достоин лютой казни; Он в сердце к ближнему не чувствует приязни. Какое в нем добро

При токахъ быстрыхъ водъ была долина красна. Рамира слышу я тамъ жалобу нещасна, Но веселюся я пріятнѣйшей страной;

Возница пьян, коней стегает, До самых их ушей он плетью досягает. А Лошади его за то благодарят И говорят

Пастушки некогда купаться шли к реке, Которая текла от паства вдалеке. В час оный Агенор дух нежно утешает

Конь нѣкогда скакавъ, копыто повредилъ, И ногу такъ разбередилъ, Что онъ отъ язвы той хромаетъ, И ужъ

Два друга выдавать монеты были тупы, А попросту гораздо были скупы, И говорили такъ: вить деньги не вредятъ

Флотъ Росскій съ Именемъ Монархини несется! И Карфагены брегъ и Африка трясется!

Еще густая тень хрустально небо крыла, Еще прекрасная Аврора не всходила, Корабль покоился на якоре в

Несчастливый Завлох ответствует тебе. Когда угодно то Оснельде и судьбе, Чтоб он при старости, пришед

Ликовствуйте днесь, Ликовствуйте здесь, Воздух, и земля, и воды! Веселитеся, народы! Матерь ваша, россы

ФРАНСУА ФЕНЕЛОН В грусти была по отъезде Улисса всегдашней Калипса И бессмертье свое, тоскуя, несчастьем имела.

Лисица журавля обѣдать позвала: Въ обманъ ево вела. Намѣрилась она принять ево учтиво, Да чтобъ одной

Змѣя лежала подъ колодои, И вылезть не могла: Не льстилася свободой, И смерти тамъ себѣ ждала.

Для чево о лишнемъ человекъ печется? все, что зримь, исчезнетъ, векъ прервется: Радости и стонъ, Все

Невѣрная! Моня ты вѣчно погубила: А мнѣ казалося, что ты меня любила. Какъ я тобой горѣлъ, ты въ самы

Нѣтъ, не думай, дорогая, Чтобы я не вѣренъ сталъ, Чтобъ съ тобою разлучившись, О иной бы помышлялъ;

Въ курятникъ тощая лисица въ щель пролезла; Куръ тма изчезла; Куръ бьетъ, Куръ ѣстъ, и кровь курячью пьетъ.

Голодный волкъ нигде не могъ сыскати пищи, А волки безъ тово гораздо нищи. Чтобъ ужину найти, Скитаться

Какъ твердый столпъ, такъ правый судъ, увидитъ Россъ; Златыя дни возобновятся, Астрея съ неба возвратится

Подъ камнемъ симъ лежитъ тоя Царицы тело. Въ которомъ Вечное Россійско щастье спело. Превысила она Героискія

Прошли тѣ дни какъ былъ я болѣнъ; Но я ихъ не могу жалѣть. Неволѣй я своей доволѣнъ, И серцу не пречу горѣть.

ОТ АВТОРА ТРАГЕДИИ «СИНАВА И ТРУВОРА» ТАТИАНЕ МИХАЙЛОВНЕ ТРОЕПОЛЬСКОЙ, АКТРИСЕ РОССИЙСКОГО ИМПЕРАТОРСКОГО

Брал мальчика отец с собою в маскарад, А мальчик узнавать умел людей под маской Пляской, Какой бы кто

Догадкой заключать дѣла хотя и можно; Но заключеніе не рѣдко будетъ ложно. Какой то нѣгдѣ лѣкарь жилъ

Невѣренъ нѣкто былъ, жену имѣвъ дурную, И не любилъ ее женився молодецъ. Не самъ ли своево нещаетья онъ творецъ?

Политику, войиу, доходы онъ умомъ, Въ единый правитъ часъ, вникая въ то глубоко; Рука ево разитъ бросая

На месте сем лежит безмерно муж велик, А именно зловредный откупщик. Реками золото ему стекалось ко рту

Вид, богиня, твой всегда очень всем весь нравный, Уязвляет, оный бы ни увидел кто. Изо всех красот везде

Былъ домъ, И разнеслися слухи; Что въ домѣ томъ Живутъ нечисты духи, Домъ пустъ; Хозяинъ домъ оставилъ

Прогнал ты Разина стоявшим войском твердо, Синбирск, и удалил ты древнего врага, Хоть он и наступал с

Любовникъ ластяся къ возлюбленной своей, Осмѣлился открыть свою горячность ей, Она ему на то скззала

Опасно мѣстію такой себя ласкать, Которой больше льзя нещастія сыскать. Съ оленемъ конь имѣлъ войну кроваву.

Филлидв въ самыя свои цвѣтущи лѣта, Лишается друзей и солнечнаго свѣта. Сверкнула молнія, слетѣлъ ужасный

Въ Москвѣ случилося медвѣдю побывать. Какую въ городѣ имѣть ему отраду? Онъ отданъ маскараду, Учиться

Пастухъ кричалъ не рѣдко: волки, волки: А въ паствахъ тѣ слова гораздо колки. Збиралися воровъ на крикъ

Сулить и не держати слова, Исторія не нова, Кто едакъ посулитъ, Тотъ суетой меня надеждой веселитъ: Открытымъ

Прибаску Сложу И сказку Скажу. Невежи Жуки Вползли в науки И стали патоку Пчел делать обучать.

Прошелъ молчанія не знаю кто границу, Прекрасную дѣвицу Любя, И ей сказалъ: люблю всѣмъ сердцемъ я тебя.

Да памятуетъ то, Европа и вселенна, Кемъ честь на месте семъ для Нимфъ определенна,, Котору возвестилъ

Каковъ дуракъ? мертвецъ каковъ? И въ чемъ различіе у нихъ и дураковъ? Какая разности у нихъ примѣта?

Покоривъ мое ты серце, Перестань его язвити; Грудь мою прелестнымь видомъ, Ты изранила довольно;

Кто какъ притворствовать ни станетъ, Всевидца не обманетъ. На русску стать я Федра преврачу, И Русскимъ

Ты смирен, мой жених, осанист и прекрасен, Со всеми ты своим молчанием согласен. Однако за тебя не выйду

Ты будущей себя женою утѣшаетъ, Какую взять тебѣ, усердно вопрошаешъ. Возми богатую, такъ будешъ ты богатъ

Княгини Трубецкой зарыто тѣло въ землю, Пришли минуты кь ней послѣдняго часа, Уже летитъ ея душа подъ