Стихи Сумарокова Александра

Плачу и рыдаю, Рвуся и страдаю, Только лишь воспомню смерти час И когда увижу потерявша глас, Потерявша

Стени ты, дух, во мне! стени, изнемогая! Уж нет тебя, уж нет, Элиза дорогая! Во младости тебя из света рок унес.

И птицы держатся людского ремесла. Ворона сыру кус когда-то унесла И на дуб села. Села, Да только лишь

Довольно наш язык в себе имеет слов, Но нет довольного числа на нем писцов. Один, последуя несвойственному

В сей день скончалася, и нет ея теперь, Прекрасна женщина и Мельпомены дщерь, И охладели уж ея младые

В сем доме жительство имеет писарь Сава. Простерлася его по всей России слава. Вдовы и сироты всеместно

На морских берегах я сижу, Не в пространное море гляжу, Но на небо глаза возвожу. На врагов, кои мучат

Во Франции сперва стихи писал мошейник, И заслужил себе он плутнями ошейник; Однако королем прощенье

Прости, моя любезная, мой свет, прости, Мне сказано назавтрее в поход ийти; Не ведомо мне то, увижусь

Другим печальный стих рождает стихотворство, Когда преходит мысль восторгнута в претворство, А я действительной

Ты ямбический стих во цвете Жестоких к изъяснению дел Явил, о Архилох, на свете И первый слогом сим воспел!

О мысли люты! Кончается мое На свете бытие, Преходит житие, Пришли последние минуты, Пришел ко мне тот

Всего на свете боле Страшитесь докторов, Ланцеты все в их воле, Хоть нет и топоров. Не можно смертных

Уже восходит солнце, стада идут в луга, Струи в потоках плещут в крутые берега. Любезная пастушка овец

Я тленный мой состав расстроенный днесь рушу. Земля, устроив плоть, отъемлет плоть мою, А, от небес прияв

Недавно воровать Ермолке запретили, Да кражи никакой с него не возвратили. Ермолка мой покойно спит

Сокрылись те часы, как ты меня искала, И вся моя тобой утеха отнята. Я вижу, что ты мне неверна ныне

Лжи на свете нет меры, То ж лукавство да то ж. Где ни ступишь, тут ложь; Скроюсь вечно в пещеры, В мир

На отчаяние Жестокая тоска, отчаяния дочь! Не вижу лютыя я жизни перемены: В леса ли я пойду или в луга

Не уповайте на князей: Они рожденны от людей, И всяк по естеству на свете честью равен. Земля родит

Как будто наяву, Я видел сон дурацкий: Пришел посадский, На откуп у судьи взять хочет он Неву И петербургски

Не думай ты, чтоб я других ловила И чью бы грудь я взором уязвила. Напрасно мне пеняешь ты, грубя.

Не гордитесь, красны девки, Ваши взоры нам издевки, Не беда. Коль одна из вас гордится, Можно сто сыскать

Мне прежде, музы, вы стихи в уста влагали, Парнасским жаром мне воспламеняя кровь. Вспевал любовниц я

Сию сатиру вам, дворяня, приношу! Ко членам первым я отечества пишу. Дворяне без меня свой долг довольно

Савушка грешен, Сава повешен. Савушка, Сава! Где твоя слава? Больше не падки Мысли на взятки. Савушка, Сава!

Дмитревский, что я зрел! Колико я смущался, Когда в тебе Синав несчастный унывал! Я все его беды своими

О места, места драгие! Вы уже немилы мне. Я любезного не вижу В сей прекрасной стороне. Он от глаз моих

Не терпи, о боже, власти Беззаконных ты людей, Кои делают напасти Только силою своей! Сколько злоба возвышенна

О ты, крепкий, крепкий Бендер-град, О разумный, храбрый Панин-граф! Ждет Европа чуда славного, Ждет Россия

Ты сердце полонила, Надежду подала И то переменила, Надежду отняла. Лишаяся приязни, Я всё тобой гублю.

Пойте, птички, вы свободу, Пойте красную погоду; Но когда бы в рощах сих, Ах, несносных мук моих Вы хоть

Друг Во упражнении расхаживая здесь, Вперил, конечно, ты в трагедию ум весь; В очах, во всем лице теперь

Солдат, которому в войне отшибли ноги, Был отдан в монастырь, чтоб там кормить его. А служки были строги

Не грусти, мой свет! Мне грустно и самой, Что давно я не видалася с тобой, — Муж ревнивый не пускает никуда;

Цидулка к детям покойного профессора Крашенинникова Несчастного отца несчастнейшие дети, Которыми злой

Негде, в маленьком леску, При потоках речки, Что бежала по песку, Стереглись овечки. Там пастушка с пастухом

Всегда болван — болван, в каком бы ни был чине. Овца — всегда овца и во златой овчине. Хоть холя филину

Тщетно я скрываю сердца скорби люты, Тщетно я спокойною кажусь. Не могу спокойна быть я ни минуты, Не

Не твоя уже я стала, Не твоя на вѣкъ мой свѣтъ: Вся надежда вдругъ пропала, И отрады больше нѣтъ.

Залѣзъ Голодный коршунъ негдѣ въ лѣсъ, И соловья унесъ; А онъ ему пѣть пѣсни обѣщаетъ. Разбойникъ отвѣщаетъ

Брат — мот. Сестра его журила И говорила: «Доколь тебе мотать? Пора и перестать!» Он ей ответствовал

Когда то двѣ козы вотъ такъ то жизнь теряли, Собаки вмѣсто паркъ ихъ время пряли; Всей силой козы въ

Женѣ крестьянинъ говорилъ, Иль паче праотцевъ предъ нею онъ журилъ: Когда бъ Адамъ и Ева! Не скушали

Свидетели тоски и стона моего, О рощи темные, уж горьких слов не ждите И радостную речь из уст моих внемлите!

Во всей деревне шум, Нельзя собрати дум, Мешается весь ум. Шумят сердиты бабы. Когда одна шумит, Так

Старикъ осла когда то пасъ: Въ тотъ часъ Услышалъ шумъ; была война въ близи; гадатель Лерго узналъ, подходитъ

В лесу воспитанная с негой, Под тяжкой трется Ось телегой И, неподмазанна, кричит. А Бык, который то

На долго разлученъ съ тобою дарагая, Я плачу день и ночь тебя воспоминая. Минуты радостны возлюбленныхъ

Правосудное небо возри, Милосердіt мнѣ сотвори, И всѣ дѣйства мои разбери! Во вcей жизни, минуту я кажду