Стихи Майкова Аполлона
Повсюду благовест гудит, Из всех церквей народ валит. Заря глядит уже с небес… Христос Воскрес!
Я пройдусь по лесам, Много птичек есть там Все порхают, поют, Гнёзда тёплые вьют. Побываю в лесу, Там
Спи, дитя моё, усни! Сладкий сон к себе мани: В няньки я к тебе взяла Ветер, солнце и орла Улетел орёл домой;
Посвящается Коле Трескину Уходи, зима седая! Уж красавицы Весны Колесница золотая Мчится с горней вышины!
Мой сад с каждым днем увядает; Помят он, поломан и пуст, Хоть пышно еще доцветает Настурций в нем огненный
Осенние листья по ветру кружат, Осенние листья в тревоге вопят: «Всё гибнет, всё гибнет! Ты черен и гол
Кроет уж лист золотой Влажную землю в лесу… Смело топчу я ногой Вешнюю леса красу. С холоду щеки горят;
Пахнет сеном над лугами… В песне душу веселя, Бабы с граблями рядами Ходят, сено шевеля. Там — сухое убирают;
Стиха не ценят моего Ни даже четвертью червонца, А ты даришь мне за него Кусочек истинного солнца, Кусочек
Из темных долов этих взор Всё к ним стремится, к высям гор, Всё чудится, что там идет Какой-то звон и
«Ночь светла; в небесном поле Ходит Веспер золотой; Старый дож плывет в гондоле догарессой молодой…»
В день сбиранья винограда В дверь отворенного сада Мы на праздник Вакха шли И — любимца Купидона — Старика
Мерцает по стене заката отблеск рдяный, Как уголь искряся на раме золотой… Мне дорог этот час.
Нина, Нина, тарантелла! Старый Чьеко уж идет! Вон уж скрипка загудела! В круг становится народ!
Боже мой! Вчера — ненастье, А сегодня — что за день! Солнце, птицы! Блеск и счастье! Луг росист, цветет
Пусть пасмурный октябрь осенней дышит стужей, Пусть сеет мелкий дождь или порою град В окошки звякает
Я целый час болотом занялся. Там белоус торчит, как щетка жесткий; Там точно пруд зеленый разлился;
Срезал себе я тростник у прибрежья шумного моря. Нем, он забытый лежал в моей хижине бедной.
Точно голубь светлою весною, Ты веселья нежного полна, В первый раз, быть может, всей душою Долго сжатой
По городу плач и стенанье… Стучит гробовщик день и ночь… Еще бы ему не работать! Просватал красавицу дочь!
Будьте, юноши, скромнее! Что за пыл! Чуть стал живее Разговор – душа пиров – Вы и вспыхнули, как порох!
1 Ночь и буря снежная в пустыне, Вьюги рев неистовый и хохот… Лишь на миг проглянет бледный месяц И осветит
Лесом частым и дремучим, По тропинкам и по мхам, Ехал всадник, пробираясь К светлым невским берегам.
Ты веришь ей, поэт! Ты думаешь, твой гений, Парящий к небу дух и прелесть песнопений Всего дороже ей
Люблю я горные вершины. Среди небесной пустоты Горят их странные руины, Как недоконченны мечты И думы
Себя я помнить стал в деревне под Москвою. Бывало, ввечеру поудить карасей Отец пойдёт на пруд, а двое
Тимпан и звуки флейт и плески вакханалий Молчанье дальних гор и рощей потрясали. Движеньем утомлен, я
Campagna di Roma Пора, пора! Уж утро славит птичка, И свежестью пахнуло мне в окно. Из города зовет меня
Улыбки и слезы!.. И дождик и солнце! И как хороша — Как солнце сквозь этих сверкающих капель — Твоя
Вдохновенье — дуновенье Духа Божья!.. Пронеслось — И бессмертного творенья Семя бросило в хаос.
Люблю, если, тихо к плечу моему головой прислонившись, С любовью ты смотришь, как, очи потупив, я думаю
Я б тебя поцеловала, Да боюсь, увидит месяц, Ясны звездочки увидят; С неба звездочка скатится И расскажет
«Золото, золото падает с неба!» — Дети кричат и бегут за дождем… — Полноте, дети, его мы сберем, Только
В том гроте сумрачном, покрытом виноградом, Сын Зевса был вручен элидским ореадам. Сокрытый от людей
Стою пред образом Мадонны: Его писал Монах святой, Старинный мастер, не ученый; Видна в нем робость
Fortunata Ах, люби меня без размышлений, Без тоски, без думы роковой, Без упреков, без пустых сомнений!
Голубенький, чистый Подснежник-цветок! А подле сквозистый, Последний снежок… Последние слезы О горе былом
(Из Гейне) Пора, пора за ум мне взяться! Пора отбросить этот вздор, С которым в мир привык являться Я
Во мне сражаются, меня гнетут жестоко Порывы юности и опыта уроки. Меня влекут мечты, во мне бунтует
В диадиме и порфире, Прославляемый как бог, И как бог единый в мире, Весь собой, на пышном пире, Наполняющий
Здесь весна, как художник уж славный, работает тихо, От цветов до других по неделе проходит и боле.
Весна! Выставляется первая рама — И в комнату шум ворвался, И благовест ближнего храма, И говор народа
Возвышенная мысль достойной хочет брони: Богиня строгая — ей нужен пьедестал, И храм, и жертвенник, и
По ниве прохожу я узкою межой, Поросшей кашкою и цепкой лебедой. Куда ни оглянусь — повсюду рожь густая!
Порывы нежности обуздывать умея, На ласки ты скупа. Всегда собой владея, Лелеешь чувство ты в безмолвии
Вчера — и в самый миг разлуки Я вдруг обмолвился стихом — Исчезли слезы, стихли муки, И точно солнечным
Она еще едва умеет лепетать, Чуть бегать начала, но в маленькой плутовке Кокетства женского уж видимы
Вся в розах — на груди, на легком платье белом, На черных волосах, обвитых жемчугами,— Она покоилась
Кругом царила жизнь и радость, И ветер нес ржаных полей Благоухание и сладость Волною мягкою своей.
И он угас! И он в земле сырой! Давно ль его приветствовали плески? Давно ль в его заре, в ее восходном