Стихи Тарковского Арсения

Вечерний, сизокрылый, Благословенный свет! Я словно из могилы Смотрю тебе вослед. Благодарю за каждый

У человека тело Одно, как одиночка. Душе осточертела Сплошная оболочка С ушами и глазами Величиной в

Вот и лето прошло, Словно и не бывало. На пригреве тепло. Только этого мало. Всё, что сбыться могло

Свиданий наших каждое мгновенье Мы праздновали, как богоявленье, Одни на целом свете. Ты была Смелей

Это не мы, это они — ассирийцы, Жезл государственный бравшие крепко в клешни, Глинобородые боги-народоубийцы

Ехал из Брянска в теплушке слепой, Ехал домой со своею судьбой. Что-то ему говорила она, Только и слов

Когда купальщица с тяжелою косой Выходит из воды, одна в полдневном зное, И прячется в тени, тогда ручей

Не для того ли мне поздняя зрелость, Чтобы, за сердце схватившись, оплакать Каждого слова сентябрьскую

Снова я на чужом языке Пересуды какие-то слышу,- То ли это плоты на реке, То ли падают листья на крышу.

С утра я тебя дожидался вчера, Они догадались, что ты не придешь, Ты помнишь, какая погода была?

Свободы нет в природе, Её соблазн исчез, Не надо на свободе Смущать ноябрьский лес. Застыли в смертном

Ходит мотылек По ступеням света, Будто кто зажег Мельтешенье это. Книжечку чудес На лугу открыли, Порошком

Я прощаюсь со всем, чем когда-то я был И что я презирал, ненавидел, любил. Начинается новая жизнь для

Кто, еще прозрачный школьник, Учит Музу чепухе И торчит, как треугольник, На шатучем лопухе?

Не пожалела на дорогу соли, Так насолила, что свела с ума. Горишь, святая камская зима, А я живу один

На полустанке я вышел. Чугун отдыхал В крупных шарах маслянистого пара. Он был Царь ассирийский в клубящихся

Соберемся понемногу, Поцелуем мертвый лоб, Вместе выйдем на дорогу, Понесем сосновый гроб. Есть обычай

Чего ты не делала только, чтоб видеться тайно со мною, Тебе не сиделось, должно быть, за Камой в дому

Передо мною плаха На площади встает, Червонная рубаха Забыться не дает. По лугу волю славить С косой

Мы крепко связаны разладом, Столетья нас не развели. Я волхв, ты волк, мы где-то рядом В текучем словаре земли.

Хорошо мне в теплушке, Тут бы век вековать,— Сумка вместо подушки, И на дождь наплевать. Мне бы ехать

Еще в ушах стоит и звон и гром, У, как трезвонил вагоновожатый! Туда ходил трамвай, и там была Неспешная

Когда я вечную разлуку Хлебну, как ледяную ртуть, Не уходи, но дай мне руку И проводи в последний путь.

Я человек, я посредине мира, За мною — мириады инфузорий, Передо мною мириады звезд. Я между ними лег

С протяжным шорохом под мост уходит крига — Зимы-гадальщицы захватанная книга, Вся в птичьих литерах

И это снилось мне, и это снится мне, И это мне еще когда-нибудь приснится, И повторится все, и все довоплотится

Стол повернули к свету. Я лежал Вниз головой, как мясо на весах, Душа моя на нитке колотилась, И видел

Я тень из тех теней, которые, однажды Испив земной воды, не утолили жажды И возвращаются на свой тернистый

Зелёные рощи, зелёные рощи, Вы горькие правнуки древних лесов, Я — брат ваш, лишенный наследственной

Она: Что всю ночь не спишь, прохожий, Что бредешь — не добредешь, Говоришь одно и то же, Спать ребенку не даешь?

Вытрет губы, наденет шинель, И, не глядя, жену поцелует. А на улице ветер лютует, Он из сердца повыдует хмель.

Какое счастье у меня украли! Когда бы пришла в тот страшный год, В орлянку бы тебя не проиграли, Души

Иван до войны проходил у ручья, Где выросла ива неведомо чья. Не знали, зачем на ручей налегла, А это

Марине Г. Дорога ведет под обрыв, Где стала трава на колени И призраки диких олив, На камни рога положив

Друг, за чашу благодарствуй, Небо я держу в руке, Горный воздух государства Пью на Цейском леднике.

За то, что на свете я жил неумело, За то, что не кривдой служил я тебе, За то, что имел небессмертное

По такому белому снегу Белый ангел альфу-омегу Мог бы крыльями написать И лебяжью смертную негу Ниспослать

Кто может умереть — умрет, Кто выживет — бессмертен будет, Пойдет греметь из рода в род, Его и правнук

Ты, что бабочкой черной и белой, Не по-нашему дико и смело, И в мое залетела жилье, Не колдуй надо мною

Был первый снег, как первый смех И первые шаги ребенка. Глядишь — он выровнен, как мех, На елках, на

I Чем глуше крови страстный ропот И верный кров тебе нужней, Тем больше ценишь трезвый опыт Спокойной

Пусть роют щели хоть под воскресенье. В моих руках надежда на спасенье. Как я хотел вернуться в до-войны

Я так давно родился, Что слышу иногда, Как надо мной проходит Студеная вода. А я лежу на дне речном

До сих пор мне было невдомек — Для чего мне звездный каталог? В каталоге десять миллионов Номеров небесных

Я жизнь люблю и умереть боюсь. Взглянули бы, как я под током бьюсь И гнусь, как язь в руках у рыболова

Просыпается тело, Напрягается слух. Ночь дошла до предела, Крикнул третий петух. Сел старик на кровати

Я боюсь, что слишком поздно Стало сниться счастье мне. Я боюсь, что слишком поздно Потянулся я к беззвездной

Я не буду спать Ночью новогодней, Новую тетрадь Я начну сегодня. Ради смысла дат И преображенья С головы

Ночью медленно время идёт, Завершается год високосный. Чуют жилами старые сосны Вешних смол коченеющий лёд.

Я учился траве, раскрывая тетрадь, И трава начинала, как флейта, звучать. Я ловил соответствие звука