Стихи Дмитрия Быкова

Я не плакал, цепляясь за край полыньи. Я не плакал, барахтаясь в крошеве льда. Я пытался выплакивать

1. Неужели действительно к прозе лета Начинают клонить, пробегая? Неужели действительно жизнь прожита

На самом деле мне нравилась только ты, мой идеал и мое мерило. Во всех моих женщинах были твои черты

Утешься, я несчастен с ней, Как ты со мной была когда-то. Просрочен долг, но тем ясней И несомненнее оплата.

Вынь из меня все это — и что останется? Скучная жизнь поэта, брюзга и странница. Эта строка из Бродского

Жизнь выше литературы, хотя скучнее стократ. Все наши фиоритуры не стоят наших затрат. Умение строить

Что-нибудь следует делать со смертью — Ибо превысили всякую смету Траты на то, чтоб не думать о ней.

Все валится у меня из рук. Ранний снег, ноябрь холодущий. Жизнь заходит на новый круг, более круглый

Не будем цепляться за жизнь, Забудем о слове «пощада», И рифмы не будем искать Для жизни: ей рифмы не надо.

1. Конец сезона 1 До трех утра в кафе «Чинара» Торгуют пловом и ухой, И тьму Приморского бульвара Листок

Приснился Тютчева новооткрытый текст — Шестнадцать строчек нонпарели; Он был из лучшего и, помнится

В то время я гостила на Земле. Ахматова И все же на поверхности Земли Мы не были случайными гостями.

Ясный день. Полжизни. Девятый класс. Тротуары с тенью рябою. Мне еще четырнадцать (ВХУТЕМАС Так и просится

Уходит год, который меня любил. Приходит новый. От грома петард, от пенья его мобил Разит столовой.

Все фигня! По сравнению с любовью все фигня! По сравнению с любовью, жаркой кровью, тонкой бровью, С

Мы очень друг друга любили, И уши краснели у стен — Такое про нас городили, Но мы примирились и с тем.

Когда кончается эпоха И пожирает племена — Она плоха не тем, что плохо, А тем, что вся предрешена.

Если б молодость знала и старость могла — Но не знает, не может; унынье и мгла, Ибо знать — означает

Снегопад на закате, на розово-сером, Как речная вода. И строка упивается тихим размером, не спеша никуда.

Вижу комнату твою — раз, должно быть, в сотый. По притихшему жилью бродит морок сонный. Свечка капает

В новой топографии, где каждый перекресток приглашает умереть… М.Щербаков 1 Возвращенье на место любви

Юность смотрит в телескоп. Ей смешон разбор детальный. Бьет восторженный озноб От тотальности фатальной.

Когда в огне переворота Россия встанет на дыбы И постучит в мои ворота Костлявый перст моей судьбы, Когда

Нас разводит с тобой. Не мы ли Предсказали этот облом? Пересекшиеся прямые Разбегаются под углом.

Ключом не мысля овладеть, Ни сквозь окошко подглядеть, Ни зренье робкое продеть В глазок замочный, —

Назавтра мы идем в кино — Кажется, на Фосса. И перед сеансом В фойе пустынно и темно. И. Богушевская

1. Зима приходит вздохом струнных: «Всему конец». Она приводит белорунных Своих овец, Своих коней, что

Я слышал, особо ценится средь тех, кто бит и клеймен, Пленник (и реже — пленница), что помнит много имен.

— Ты не учел лишь одного! — Воскликнула она. — Я не забыла ничего И вот отомщена. Припомни взгляды свысока

Господь дает брюки, когда нету зада, Когда нету тачки — дарит колесо. Вот когда мне будет ничего не надо

У Петрова есть жена, маленький сын, любимая работа. В один прекрасный день его внезапно вызывают в ГБ.

Так думал молодой повешенный… Из школьного сочинения «Невинно, с той же простотой, С какой зовут на чашку

Не всякий лысый брюнетом был. (Горький) Не всякий лысый был брюнетом, Хотя кричит, что он брюнет.

Жаль мне тех, чья молодость попала На эпоху перемен. Место раскаленного металла Заступает полимер.

Какой-нибудь великий грешник, Любитель резать, жечь и гнуть, Карманник, шкурник, кэгебешник, Секир-башка

Михаилу Веллеру «Крылья бабочка сложит…» (А. Кушнер) Он сел в автобус. Впереди Сидела девочка с собакой.

Дождь по лужам хлопающим лупит, Хлещет по троллейбусам безбожно… Господи! Никто меня не любит.

…И если даже, — я допускаю, — Отправить меня на Северный полюс, И не одного, а с целым гаремом, И не

Ты помнишь, мы сидели вчетвером. Пустынный берег был монументален. К Европе простирался волнолом.

Когда она с другим связалась, А я отпал как таковой — Какой она себе казалась Таинственной и роковой!

Ведь прощаем мы этот Содом Словоблудья, раденья, разврата — Ибо знаем, какая потом На него наступила расплата.

О Боже мой, какой простор! Лиловый, синий, грозовой, — но чувство странного уюта: все свои.

Словно на узкой лодке пролив Байдарский пересекая, Вдруг ощутишь границу: руку, кажется, протяни — Там

Когда бы я был царь царей (А не запуганный еврей), Уж я бы с жизнию своей Разделался со свистом, Поставив

Анне Пустынцевой Анна, курсистка, бестужевка, милый дружок, Что вы киваете так отрешенно и гордо?

Памяти И.К. Заглянуть бы туда, чтоб успеть заглянуть сюда И сказать: о да, Все действительно так, как

Где милые друзья? Давно терплю немилых. Где Родина моя? Ее простыл и след. Я не люблю тебя, но быть один

Эка мне повезло-то, думает Нечаев, не в силах оторваться от своей миски с лапшой и только изредка взглядывая

1. Наконец теперь мы квиты. Посчитались я и ты. И размыты. И разбиты До последней простоты.

В преданьях северных племен, живущих в сумерках берложных, Где на поселок пять имён, и то всё больше