Стихи Дмитрия Кедрина

Стойбище осеннего тумана, Вотчина ночного соловья, Тихая царевна Несмеяна — Родина неяркая моя!

Как побил государь Золотую Орду под Казанью, Указал на подворье свое Приходить мастерам. И велел благодетель,-

Бродячий сюжет Девчину пытает казак у плетня: «Когда ж ты, Оксана, полюбишь меня? Я саблей добуду для

На окнах, сплошь заиндевелых, Февральский выписал мороз Сплетенье трав молочно-белых И серебристо-сонных роз.

Наступило бабье лето — Дни прощального тепла. Поздним солнцем отогрета, В щелке муха ожила. Солнце!

Пасмурный щегол и шустрый чижик Зерна щелкают, водою брызжут — И никак не уживутся вместе В тесной клетке

«В туманном поле долог путь И ноша не легка. Пора, приятель, отдохнуть В тепле, у камелька.

Мы разбили под звездами табор И гвоздями прибили к шесту Наш фонарик, раздвинувший слабо Гуталиновую черноту.

Старинный друг, поговорим, Старинный друг, ты помнишь Крым? Вообразим, что мы сидим Под буком темным и густым.

Белый цвет вишневый отряхая, Стал Петро перед плетнем коханой. Он промолвил ей, кусая губы: «Любый я

Что делать? Присяду на камень, Послушаю иволги плач. Брожу у забитых досками, Жильцами покинутых дач.

Хлеб зреет на земле, где солнце и прохлада, Где звонкие дожди и щебет птиц в кустах. А под землей, внизу

Дом разнесло. Вода струями хлещет Наружу из водопроводных труб. На мостовую вывалены вещи, Разбитый дом

«Смотри, дитя, в мои глаза, Не прячь в руках лица. Поверь, дитя: глазам ксендза Открыты все сердца.

В камнях вылуща, в омутах вымоча, Стылый труп отрыгнула вода. Осталась от Григорий Ефимыча Много-много

Говорят, что есть в глухой Сибири Маленькая станция Зима. Там сугробы метра в три-четыре Заметают низкие дома.

В маленьком доме сирень на окне, Ясное-ясное, тихое-тихое Летнее утро мерещится мне. Мне вспоминается

Дохнул бензином легкий форд И замер у крыльца, Когда из дверцы вылез лорд, Старик с лицом скопца.

Всегда ты на людях, Как слон в зверинце, Как муха в стакане, Как гусь на блюде… Они появляются из провинций

Прощай, прощай, моя юность, Звезда моя, жизнь, улыбка! Стала рукой мужчины Мальчишеская рука.

На полу игрушки. В доме тишь. Мама вяжет. Ты спокойно спишь. В темно-голубой квадрат окна Смотрит любопытная луна.

Несчастный, больной и порочный По мокрому саду бреду. Свистит соловей полуночный Под низким окошком в саду.

После ночи пьяного разгула Я пошел к Проклятому ручью, Чтоб цыганка бабка Мариула Мне вернула молодость мою.

Щекотка губ и холодок зубов, Огонь, блуждающий в потемках тела, Пот меж грудей… И это есть — любовь?

Туч серебряные глыбы Расступились — и видны, Точно призрачные рыбы, Самолеты близ луны. Так и кажется

Только глянула — и сразу Напрямик сказала твердо: «Не хочу противогаза — У него слоновья морда!

…Имеющий в кармане мускус не кричит об этом на улицах. Запах мускуса говорит за него. Саади У поэтов

Ты, что хлеб свой любовно выращивал, Пел, рыбачил, глядел на зарю. Голосами седых твоих пращуров Я, Россия

Нам, по правде сказать, в этот вечер И развлечься-то словно бы нечем: Ведь пасьянс — это скучное дело

Весь край этот, милый навеки, В стволах белокорых берез, И эти студеные реки, У плеса которых ты рос

Потерт сыромятный его тулуп, Ушастая шапка его, как склеп, Он вытер слюну с шепелявых губ И шепотом попросил на хлеб.

Любимого сына старуха в поход провожала, Винцо подносила, шелковое стремя держала. Он сел на коня и сказал

Выдь на зорьке и ступай на север По болотам, камушкам и мхам. Распустив хвоста колючий веер, На сосне

Как темно в этом доме! Тут царствует грузчик багровый, Под нетрезвую руку Тебя колотивший не раз… На

Такой ты мне привиделась когда-то: Молочный снег, яичная заря. Косые ребра будки полосатой Чиновничья

Вот и вечер жизни. Поздний вечер. Холодно и нет огня в дому. Лампа догорела. Больше нечем Разогнать сгустившуюся тьму.

Война пройдет — и слава богу. Но долго будет детвора Играть в «воздушную тревогу» Среди широкого двора.

Меня томит гриппок осенний, Но в сердце нет былой тоски: Сплелись в цепочку воскресений Недуга светлые деньки.

Ещё и солнце греет что есть силы, И бабочки трепещут на лету, И женщины взволнованно красивы, Как розы

Ты говоришь, что наш огонь погас, Твердишь, что мы состарились с тобою, Взгляни ж, как блещет небо голубое!

Нет, не всегда смешон и узок Мудрец, глухой к делам земли: Уже на рейде в Сиракузах Стояли римлян корабли.

Вон та Недалекая роща, Вся в гнездах Крикливых грачей, И холм этот, Кашкой заросший,— Уж если не наш

Западные экспрессы Летят по нашим дорогам. Смычки баюкают душу, Высвистывая любовь. Знатные иностранцы

Ложишься спать, когда в четыре Дадут по радио отбой. Умрешь — единственная в мире Всплакнет сирена над тобой.

Кем я был? Могильною травою? Хрупкой галькою береговою? Круглобоким облачком над бездной? Ноздреватою

Эти гордые лбы винчианских мадонн Я встречал не однажды у русских крестьянок, У рязанских молодок, согбенных

Подгулявший шутник, белозубый, как турок, Захмелел, прислонился к столбу и поник. Я окурок мой кинул.

Улетают птицы за море, Миновало время жатв, На холодном сером мраморе Листья желтые лежат. Солнце спряталось

Над проселочной дорогой Пролетали самолеты… Мальчуган лежит у стога, Точно птенчик желторотый.

Шилом бреется солдат, Дымом греется… Шли в побывку Из Карпат Два армейца. Одному приснилось: Мать Стала