Стихи Федора Тютчева
Умом Россию не понять, Аршином общим не измерить: У ней особенная стать — В Россию можно только верить.
Люблю грозу в начале мая, Когда весенний, первый гром, как бы резвяся и играя, Грохочет в небе голубом.
На небе месяц — и ночная Еще не тронулася тень, Царит себе, не сознавая, Что вот уж встрепенулся день
Еще в полях белеет снег, А воды уж весной шумят — Бегут и будят сонный брег, Бегут, и блещут, и гласят…
Зима недаром злится, Прошла ее пора — Весна в окно стучится И гонит со двора. И все засуетилось, Все
Чародейкою Зимою Околдован, лес стоит — И под снежной бахромою, Неподвижною, немою, Чудной жизнью он блестит.
Есть в светлости осенних вечеров Умильная, таинственная прелесть: Зловещий блеск и пестрота дерев, Багряных
Есть близнецы — для земнородных Два божества,- то Смерть и Сон, Как брат с сестрою дивно сходных — Она
Есть в осени первоначальной Короткая, но дивная пора — Весь день стоит как бы хрустальный, И лучезарны
Весь день она лежала в забытьи, И всю ее уж тени покрывали. Лил теплый летний дождь — его струи По листьям
Уж солнца раскаленный шар С главы своей земля скатила, И мирный вечера пожар Волна морская поглотила.
Молчи, скрывайся и таи И чувства и мечты свои — Пускай в душевной глубине Встают и заходят оне Безмолвно
Не то, что мните вы, природа: Не слепок, не бездушный лик — В ней есть душа, в ней есть свобода, В ней
Я помню время золотое, Я помню сердцу милый край. День вечерел; мы были двое; Внизу, в тени, шумел Дунай.
О, как убийственно мы любим, Как в буйной слепоте страстей Мы то всего вернее губим, Что сердцу нашему милей!
Еще земли печален вид, А воздух уж весною дышит, И мертвый в поле стебль колышет, И елей ветви шевелит
Как тихо веет над долиной Далекий колокольный звон, Как шум от стаи журавлиной,- И в звучных листьях замер он.
Как весел грохот летних бурь, Когда, взметая прах летучий, Гроза, нахлынувшая тучей, Смутит небесную
Она сидела на полу И груду писем разбирала, И, как остывшую золу, Брала их в руки и бросала.
Не остывшая от зною, Ночь июльская блистала… И над тусклою землею Небо, полное грозою, Всё в зарницах
Смотри, как облаком живым Фонтан сияющий клубится; Как пламенеет, как дробится Его на солнце влажный дым.
О, как на склоне наших лет Нежней мы любим и суеверней… Сияй, сияй, прощальный свет Любви последней
Смотри, как роща зеленеет, Палящим солнцем облита — А в ней какою негой веет От каждой ветки и листа!
В небе тают облака, И, лучистая на зное, В искрах катится река, Словно зеркало стальное… Час от часу
Я встретил вас — и все былое В отжившем сердце ожило; Я вспомнил время золотое — И сердцу стало так тепло…
Пусть сосны и ели Всю зиму торчат, В снега и метели Закутавшись, спят, – Их тощая зелень, Как иглы ежа
В разлуке есть высокое значенье: Как ни люби, хоть день один, хоть век, Любовь есть сон, а сон — одно
Лазурь небесная смеется, Ночной омытая грозой, И между гор росисто вьется Долина светлой полосой.
Эти бедные селенья, Эта скудная природа — Край родной долготерпенья, Край ты русского народа!
Пускай орёл за облаками Встречает молнии полёт И неподвижными очами В себя впивает солнца свет.
Лениво дышит полдень мглистый; Лениво катится река; И в тверди пламенной и чистой Лениво тают облака.
Любовь, любовь — гласит преданье — Союз души с душой родной — Их съединенье, сочетанье, И роковое их
И в нашей жизни повседневной Бывают радужные сны, В край незнакомый, в мир волшебный, И чуждый нам и
Как ни бесилося злоречье, Как ни трудилося над ней, Но этих глаз чистосердечье — Оно всех демонов сильней.
Чему молилась ты с любовью, Что как святыню берегла, Судьба людскому суесловью На поруганье предала.
Man muss die Slaven an die Mauer drucken * Они кричат, они грозятся: «Вот к стенке мы славян прижмём!
Из Шекспира Заревел голодный лев, И на месяц волк завыл; День с трудом преодолев, Бедный пахарь опочил.
Что за отчаянные крики, И гам, и трепетанье крыл? Кто этот гвалт безумно-дикий Так неуместно возбудил?
Люблю глаза твои, мой друг, С игрой иx пламенно-чудесной, Когда иx приподымешь вдруг И, словно молнией
Лист зеленеет молодой — Смотри, как листьем молодым Стоят обвеяны березы Воздушной зеленью сквозной
Все решено, и он спокоен, Он, претерпевший до конца,— Знать, он пред богом был достоин Другого, лучшего
La lyre d’Apollon, cet oracle des Dieux, N’est plus entre ses mains que la harpe d’Eole, Et sa pensee
Средь Рима древнего сооружалось зданье — То Нерон воздвигал дворец свой золотой; Под самою дворца гранитною
Как под сугробом снежным лени, Как околдованный зимой, Каким-то сном усопшей тени Я спал, зарытый, но живой!
Здесь некогда, могучий и прекрасный, Шумел и зеленел волшебный лес,— Не лес, а целый мир разнообразный
В кровавую бурю, сквозь бранное пламя, Предтеча спасенья — русское Знамя К бессмертной победе тебя провело.
Как дочь родную на закланье Агамемнон богам принес, Прося попутных бурь дыханья У негодующих небес, —
Когда-то я была майором, Тому уж много, много лет — И вы мне в будущем сулили Блеск генеральских эполет
На камень жизни роковой Природою заброшен Младенец пылкий и живой Играл — неосторожен, Но Муза сирого
Неверные преодолев пучины, Достиг пловец желанных берегов; И в пристани, окончив бег пустынный, С веселостью