Стихи Державина Гавриила

Неизбежным нашим роком Расстаешься ты со мной. Во стенании жестоком Я прощаюся с тобой. Обливаяся слезами

Не украшение одежд Моя днесь муза прославляет, Которое, в очах невежд, Шутов в вельможи наряжает;

Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный, Металлов тверже он и выше пирамид; Ни вихрь его, ни гром не

Что ты заводишь песню военну Флейте подобно, милый снигирь? С кем мы пойдем войной на Гиену?

О ты, пространством бесконечный, Живый в движеньи вещества, Теченьем времени превечный, Без лиц, в трех

Когда б владел я целым миром, Хотел бы веером сим быть; Всех прохлаждал бы я зефиром И был бы всей вселенной щит;

Не сожигай меня, Пламида, Ты тихим голубым огнем Очей твоих; от их я вида Не защищусь теперь ничем.

Ходя в рощице тенистой, Видел там Эрота я. На полянке роз душистой Спал прекрасное дитя. Сквозь приятный

Если б милые девицы Так могли летать, как птицы, И садились на сучках, Я желал бы быть сучочком, Чтобы

Умолкни, чернь непросвещенна, Слепые света мудрецы! — Небесна истина, священна! Твою мне тайну ты прорцы.

Господь воцарился! Земля, веселись! Мрак туч расступился; Холм, в свет облекись: Правда и суд утвердились

К богам земным сближаться Ничуть я не ищу, И больше возвышаться Никак я не хощу. Души моей покою Желаю

Петь Румянцева сбирался, Петь Суворова хотел; Гром от лиры раздавался, И со струн огонь летел;

Течет златая колесница По расцветающим нолям; Сидящий, правящий возница, По конским натянув хребтам Блестящи

Боже Создатель, Владыко Творец! Ты мой питатель, Ты матерь, отец, Ты покровитель: Ты мне судьбой Быть

Сует мирских во удаленьи, Во сумраке и тишине, Лишь солнца ярка в озареньи Молельный храм открылся мне.

воздвигнутый графом Стейнбоком в память, что на месте том под деревами отдыхал Петр Великий по разбитии

Муза Эллады, пылкая Сафа, Северных стран Полигимния! Твоя ли сладкозвучная арфа? Твои ли то струны златые

Благо проповедать Бога И всегда вещать о Нем, Что премудрость, сила многа, Истина и благость всем Зрится

Олимпія. — На Пинде Россовъ, Соперница Пиндера струнъ, Которой Фебъ и Ломоносовъ Внушивъ Фантазіи перунь

Не ревнуй отнюдь лукавым, Беззаконным не завидь: Скоро Смерть серпом кровавым Их приидет поразить;

Тише, тише, ветры, вейте, Благовонием дыша; Пурпуровым златом рдейте, Воды, долы, — и душа, Спящая в

Не умел я притворяться, На святого походить, Важным саном надуваться И философа брать вид: Я любил чистосердечье

Белокурая Параша, Сребророзова лицом, Коей мало в свете краше Взором, сердцем и умом. Ты, которой повторяет

Платов! Европе уж известно, Что сил Донских ты страшный вождь. Врасплох, как бы колдун, всеместно Падешь

На поприще сей жизни склизком Все люди бегатели суть: В теченьи дальном или близком Они к мете своей бегут.

О, коль возлюбленно селенье Твое мне, Боже, Боже сил! Душа в восторге, в умиленье, На пламенном пареньи

Строй, Муза, арфу золотую И юную весну воспой: Как нежною она рукой На небо, море — голубую, На долы

Краса пирующих друзей, Забав и радостей подружка, Предстань пред нас, предстань скорей, Большая сребряная кружка!

Непостижимый Бог, всех тварей Сотворитель, Движениев сердец и помыслов Прозритель! В последний раз зову

Изъ С. Петербурга къ арміи 1814 года февраля 8 дня: Пт?нцы, спорхнувшіе съ гн?зда Полночнаго Петрова

К Федору Петровичу Львову, у коего первая супруга была Надежда Луч, от света отделенный, Льющего всем

Терпел я, уповал на Бога, И преклонился ко мне Бог; Мое смятение, тревога Проникнули в Его чертог.

Вот здесь, на острове, Киприды Великолепный храм стоял: Столпы, подзоры, пирамиды И купол золотом сиял.

Без справок запрещает Закон дела решить; Сенат за справки отрешает И отдает судить. Но как же поступать?

Дружеской вчерась мы свалкой На охоту собрались, На полу в избе повалкой Спать на сене улеглись.

По следам Анакреона Я хотел воспеть харит, Феб во гневе с Геликона Мне предстал и говорит: «Как!

В прекрасный майский день, В час ясныя погоды, Как всюду длинна тень, Ложась в стеклянны воды, В их зеркале

Послал я средь сего листочка Из мелких колец тонку нить, Искусная сия цепочка Удобна грудь твою покрыть.

Зрел ли ты, певец Тииский! Как в лугу весной бычка Пляшут девушки российски Под свирелью пастушка?

Исповемся я душою, Сердцем всем Тебе моим: Средь поющих Ангел строю Цитрой благодарный гимн Взбрячу

Шестиструнная гитара У красавицы в руках, Громы звучного Пиндара Заглушая на устах, Мне за гласом звонким

Его милости разжалованному отставному сержанту, дворянской думы копиисту, архивариусу без архива, управителю

Надежда, ябеда — противные суть страсти: Та жалит, эта льстит чувствительны сердца. От зрителей сие самих

Кто вел его на Геликон И управлял его шаги? Не школ витийственных содом, — Природа, нужда и враги.

О Боже, душ Творец бессмертных И всех, где существует кто! О Единица числ несметных, Без коей все они — ничто!

Не мыслить ни о чем и презирать сомненье, На все давать тотчас свободное решенье, Не много разуметь

Прочь буйна чернь, непросвещенна И презираемая мной! Прострись вкруг тишина священна! Пленил меня восторг святой!

Помилуй мя, о Боже! по велицей Мне милости Твоей, По множеству щедрот, Твоей десницей Сгладь грех с души моей;

Пчелка златая! Что ты жужжишь? Всё вкруг летая, Прочь не летишь? Или ты любишь Лизу мою? Соты ль душисты