Грустные стихи

Их расстреляли на рассвете Когда еще белела мгла, Там были женщины и дети И эта девочка была.

Л. В. Лифшицу Я всегда твердил, что судьба — игра. Что зачем нам рыба, раз есть икра. Что готический

Шум ливня воскрешает по углам салют мимозы, гаснущей в пыли. И вечер делит сутки пополам, как ножницы

Мы не от старости умрем,- от старых ран умрем. Так разливай по кружкам ром, трофейный рыжий ром!

Ни тоски, ни любви, ни печали, ни тревоги, ни боли в груди, будто целая жизнь за плечами и всего полчаса впереди.

Осенний вечер так печален; Смежает очи тающий закат… Леса в безмолвии холодном спят Над тусклым золотом прогалин.

Не отрекаются любя. Ведь жизнь кончается не завтра. Я перестану ждать тебя, а ты придешь совсем внезапно.

Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит — Летят за днями дни, и каждый час уносит Частичку бытия, а

Я в госпитале мальчика видала. При нём снаряд убил сестру и мать. Ему ж по локоть руки оторвало.

Ты мне чужой и не чужой, Родной и не родной, Мой и не мой! Идя к тебе Домой — я «в гости» не скажу, И

Был вечер музыки и ласки, Всё в дачном садике цвело. Ему в задумчивые глазки Взглянула мама так светло!

Быть хорошим другом обещался, звезды мне дарил и города. И уехал, и не попрощался. И не возвратится никогда.

Идешь, на меня похожий, Глаза устремляя вниз. Я их опускала – тоже! Прохожий, остановись! Прочти – слепоты

Я вас любил: любовь еще, быть может, В душе моей угасла не совсем; Но пусть она вас больше не тревожит;

Она сидела на полу И груду писем разбирала, И, как остывшую золу, Брала их в руки и бросала.

Когда умрет ваш лучший друг, То вспомните острей Всего, как он живой идет В один из давних дней.

Сначала в бездну свалился стул, потом — упала кровать, потом — мой стол. Я его столкнул сам.

Хотя б во сне давай увидимся с тобой. Пусть хоть во сне твой голос зазвучит… В окно — не то дождем, не

Предпоследний этаж раньше чувствует тьму, чем окрестный пейзаж; я тебя обниму и закутаю в плащ, потому

Как тяжело ходить среди людей И притворятся непогибшим, И об игре трагической страстей Повествовать еще

Мы снова встретились, и нас везла машина грузовая. Влюбились мы — в который раз. Но ты меня не узнавала.

Как жаль, что тем, чем стало для меня твоё существование, не стало моё существование для тебя.

Я пришёл к Рождеству с пустым карманом. Издатель тянет с моим романом. Календарь Москвы заражён Кораном.

О доблестях, о подвигах, о славе Я забывал на горестной земле, Когда твое лицо в простой оправе Перед

Уж сколько их упало в эту бездну, Разверзтую вдали! Настанет день, когда и я исчезну С поверхности земли.

Невыразимо грустно, невыразимо больно В поезде удалиться, милое потеряв… Росы зачем на деревьях?

Волосы за висок между пальцев бегут, как волны, наискосок, и не видно губ, оставшихся на берегу, лица

На прения с самим собою ночь убив, глотаешь дым, уже не прочь в набрякшую гортань рукой залезть.

Ещё весна,- как будто неземной Какой-то дух ночным владеет садом. Иду я молча,- медленно и рядом Мой

Мне о любви твердила ты шутя И холодно сознаться можешь в этом. Я исцелен; нет, нет, я не дитя!

К Тебе, к Тебе одной взываю я из бездны, В которую душа низринута моя… Вокруг меня — тоски свинцовые

Лежали в больнице в палате одной Два тяжко больных человека Один у окошка лежал, а другой — У двери

Ужасом в сердце высечен Желтый поволжский год. Сколько их, сколько… тысячи!- Улицей снятых сирот.

Возьмите всё, мне ничего не надо. И вывезите в. . . . . . Как за решетку розового сада Когда-то Бог —

Возложите на море венки. Есть такой человечий обычай — в память воинов, в море погибших, возлагают на

Теперь так мало греков в Ленинграде, что мы сломали Греческую церковь, дабы построить на свободном месте

Морфей, до утра дай отраду Моей мучительной любви. Приди, задуй мою лампаду, Мои мечты благослови!

Грустно… Душевные муки Сердце терзают и рвут, Времени скучные звуки Мне и вздохнуть не дают.

Две руки, легко опущенные На младенческую голову! Были — по одной на каждую — Две головки мне дарованы.

Не дай мне бог сойти с ума. Нет, легче посох и сума; Нет, легче труд и глад. Не то, чтоб разумом моим

Уноси мое сердце в звенящую даль, Где как месяц за рощей печаль; В этих звуках на жаркие слезы твои Кротко

Повторю в канун разлуки, Под конец любви, Что любила эти руки Властные твои И глаза — кого — кого-то

На небесах живут родные души, Стараются нас оградить от бед. Их надо научиться только слушать, Мы сможем

Стою печален на кладбище. Гляжу кругом — обнажено Святое смерти пепелище И степью лишь окружено.

…В Нечерноземье,- согласно прогнозу,- резко уменьшится снежный покров… Днем над столицей местами — грозы.

Заморозки на почве и облысенье леса, небо серое цвета кровельного железа. Выходя во двор нечётного октября

Уродился я, бедный недоносок, С глупых лет брожу я сиротою; Недорослем меня бедного женили;

Как горько понимать, что стали мы чужими, не перейдя мучительной черты. Зачем перед концом ты спрашиваешь

— На дне она, где ил И водоросли… Спать в них Ушла, — но сна и там нет! — Но я её любил, Как сорок тысяч

Люблю ваш сумрак неизвестный И ваши тайные цветы, О вы, поэзии прелестной Благословенные мечты!