Стихи Игоря Северянина

Не надо наименованья Тому, что названо давно… Но лишь весеннее дыханье Ворвется — властное — в окно

Вдали, в долине, играют Грига. В игранье Грига такая нега. Вуалит негой фиордов сага. Мир хочет мира

Один из варваров зарезал яблоню И, как невинности, цветов лишил… Чем я пленю тебя? чем я тебя пленю

Я жду тебя в замке, седом и старинном, Которому вскоре шестьсот, Стоящем в холмистом краю у долины В

Кто смерть, на жизнь напавшую, отторг Своей любовью, — бархатной рапирой, — Какой тому пришлось вкусить восторг!

(баллада) 1 Страна облачается в траур — Великий поэт опочил… И замер от горя преемник, Чей гений певец отличил.

Ты ждешь весны, как ждет тебя весна. Вы встретитесь, две девы, две юницы, И будет ширь природы вам тесна

О, мечта бархатисто-фиолевая, Ты, фиалка моя, Расцветаешь, меня окороливая, Аромат свой лия… Нежно теплится

У моря и озер, в лесах моих сосновых, Мне жить и радостно, и бодро, и легко, Не знать политики, не видеть

Звезда горит звезде, Волне журчит волна. Но в ней, чего нигде: Она собой полна! Заплачет, — блещет смех.

Как в пещере костер, запылает камин… И звонок оправдав, точно роза в снегу, Ты войдешь, серебрясь… Я

Не опоздайте к увертюре: Сегодня ведь «Mignon» сама! Как чаровательны, Тома, Твои лазоревые бури!

Я чувствую, близится судное время: Бездушье мы духом своим победим, И в сердце России пред странами всеми

Ты снилась мне прекрасной, как всегда, Способной понимать мои страданья. Я шел к тебе, я звал тебя туда

Не старость ли это, — не знаю, не знаю, — Быть может, усталость — души седина, Но тянет меня к отдаленному

Именем Божьим тебе запрещаю войти В дом, где Господь повелел жизни жить и цвести, Именем Божьим тебе

Когда поблекнут георгины Под ало-желчный лесосон, Идите к домику Регины Во все концы, со всех сторон.

Мне любо, обнявши тебя, приподнять И, стоя, почувствовать вес твой. Такой невесомый, что трудно понять

Весен всех былых весна весенней Предназначена мне в этот год: Девушка из детских сновидений Постучалась

И в каштановых волнах прически, И в бутоне прищуренных губ Мне сквозят голубые наброски, Что влюблен

Я запою на лире звонкой Мятежно, бурно — как гроза — Черты улыбки чьей-то тонкой И чьи-то русские глаза!

Я пить люблю, пить много, вкусно, Сливаясь пламенно с вином. Но размышляю об одном И не могу решить искусно.

И крапчатых форелек, и пильчатых стерлядок На удочку искусно вылавливать привыкла Королева Миррэльская.

Не может сердце жить изменой, Измены нет, — Любовь одна. 3. Гиппиус Измены нет, пока любовь жива.

Ландыши воздушные, реющие ландыши Вечером зимеющим льдяно зацвели… Выйди на поляны ты, сумраком полян

Янтарно-гитарныя пчелы Напевно доили азалии, Огимнив душисто-веселый Свой труд в изумрудной Вассалии.

Посв. К.Ф. и И.Д. Болела роща от порубок, Душа — от раненой мечты. Мы шли по лесу: я да ты, И твой дубленый

Одни поят измученную грудь. Тогда… тогда о страсти позабудь. Улыбок нет: их захлестнули слезы.

Разум мой бесстрастен. Сердце бьется четко. Вспомнилось мне лето давнее в лесу. Только что узнал я: у

Есть — по теории Невероятности — И в этой инфузории Признаки опрятности.

Что ни верста — все отдаленней Виктория, любовь моя! Что ни верста — я все влюбленней И все неотвратимей я!

Какой изнурительный сон!.. Я шел и твой дом повстречал Была на крыльце ты. Начал Былого конца лилея звон.

Я десять месяцев мечтаю, А два живу и пью вино, — Тогда для всех я пропадаю, Но — где и как — не все ль равно!

Ползла, как тяжкая секстина, На Ревель «Wasa» в декабре Из дымно-серого Штеттина На Одере, как на одре…

Наш век — чудо-ребенка эра И всяких чуд. Был вундеркинд И дирижер Вилли Ферреро, Кудрявый, точно гиацинт.

Как бегали мы за ландышами Серебряными втроем: Две ласковые милые девушки, — Две фрейлины с королем!

Возьмите «Фофанова» в руки И с ним идите в вешний сад. Томленье ваше, скуку, муки Его напевы исцелят.

Весна моя! ты с каждою весной Все дальше от меня, — мне все больнее… И, в ужасе, молю я, цепенея: Весна моя!

Бодрящей свежестью пахнуло В окно — я встала на заре. Лампада трепетно вздохнула. Вздох отражен на серебре

Мне в гроб не страшно, но обидно: Любви взаимной сердце ждет. Шаги? — не слышно! Плащ? — не видно.

Вильгельм II, германский император, Хотел давно Европу покорить. Он подал знак, — и брат пошел на брата

Лилиевое тело В прожилках голубых Искристо запотело В сонах полубольных… Лепестки лилии алой Ты затаила

Ты отдалась вчера на редкость мило: Так радостно, так просто отдалась. Ты ждущих глаз своих не опустила

Иванов, кто во всеоружьи И блеске стиля, — не поэт: В его значительном ненужьи Биенья сердца вовсе нет.

О, мне поверь, желанная: далече Года любви, волнений и тревог, Когда ждала в восторге нашей встречи

На канале, у перил, Чей-то голос говорил: «Погоди. Ты один, и я одна… Я на что-нибудь годна… Погляди

Мы шли от ягоды к ягоде И от гриба к грибу На дальнюю мельницу Lagedi, В приветливую избу. В лесу бежала

Я — у Земли в плену, а терем твой — Эдем, Но мы встречаемся, Звезда моя, с тобою. И сколько общего у

Я бы дорого дал за прощенье твое, За когда-то чудесное счастье мое, За улыбку твоих зацелованных губ

Уважать — это вовсе не значит любить, А любя, уважаешь невольно! Если чувства захочешь в слова воплотить