Стихи Игоря Северянина

Невыразимо грустно, невыразимо больно В поезде удалиться, милое потеряв… Росы зачем на деревьях?

Я не сочувствую войне Как проявленью грубой силы. Страшны досрочные могилы И оскорбительны вдвойне.

Воспетое Лохвицкой Миррой, Ее златострунною лирой, Балтийское милое море Вскипело в эстляндской амфоре…

Лилово-розовые цикламены, Прохладно-сладкие, в пять лепестков, Неизменимые и в час измены Неизменяемой

С утра ушел Ермолка К елани по грибы. Метелка-самомелка В углу его избы. Ермолкина светелка Углами не красна.

Я грущу не о том, что себя отдала ты другому, что до встречи со мной ты была не одна, а вдвоем, что лишь

Что принесет с собой весна Обворожительного севера? О, если б ты — «Судьба ясна: В разлуке я себя проверила…»

Восторженное настроенье Поэтов польских молодых (Они мои стихотворенья Читают мне на все лады) Напоминает

По долгу кайтселита я с ружьем До четырех утра брожу вдоль хижин, Расползшихся чудовищным ужом.

Сегодня утром после чая, Воспользовавшись мерзлым днем, «Онегина» — я, не скучая, Читал с подъемом и огнем.

Где Эмбах, берег свой понурив, Течет лифляндскою землей, Как центр культурный, вырос Юрьев, Такой радушный и живой.

[1 см. сноски] Вступление 1 Роса оранжевого часа — Когда восход, когда закат. И умудренность контрабаса

Там, где кружатся кузнечики У душистого горошка, Поцелую крошку в плечики, Засмеется тихо крошка.

Ив. Лукашу Голубые голуби на просторной палубе. А дождинки капали, — голуби их попили. На просторной

Ее весны девятой голубые Проказливо глаза глядят в мои. И лилию мне водяную Ыйэ Протягивает белую: «Прими…»

Когда Бонапарт приближался к Москве И щедро бесплодные сеял могилы, Победный в кровавом своем торжестве

Эльгрина уехала в гости К подружке своей в Копенгаген, — И что на словах раньше было, Отныне уже на бумаге…

Вы поселились весной в Нидерландах, Бодро и жизненно пишете мне. Вы на оплесканных морем верандах, Я

Как эта грустная обитель, Твое сердечко опустело. Любовь, как ясный небожитель, В нем больше жить не захотела.

Схороните меня среди лилий и роз, Схороните мена среди лилий. Мирра Лохвицкая Моя любовь твоей мечте близка.

Его душа — заплеванный Грааль, Его уста — орозенная язва… Так: ядосмех сменяла скорби спазма, Без слез

…И будет дух мой над тобой Витать на крыльях голубиных. М. Лохвицкая Помилуй, Господи, Всесветлый Боже

На горах Алтая, Под сплошной галдеж, Собралась, болтая, Летом молодежь. Юношество это Было из Москвы

Она идет — вы слышите шаги? — Распутница из дальнего Толедо. Ее глаза темны. В них нет ни зги.

Для ободрения ж народа, Который впал в угрозный сплин… …Они возможники событий, Где символом всех прав — кастет.

Твой серенький домик мерещился мне Нередко в далекой балканской стране. Я в Боснии думал, взирая на Дрину

Она разлюбит. Она забудет. О, как я знаю, что это будет! Мне будет странно. Пожалуй, стыдно.

Знаешь, Ляля, милая, родная, Дорогая Лялечка моя, Что тебе скажу я, умирая, Потому что жить не в силах я?

В твоих губах есть тайный уголок, Исполненный неизъяснимой сласти, Где ток бежит от головы до ног.

Утром сердца голос розов, Точно весенние зори. Солнце сияет во взоре. Что за дело до морозов!

Увлажненное послегрозье… И блаже женственная лань… И слаже роза жмется к розе… Журчанье крови, как шампань.

Певучий дактиль плеском знойным Сменяет ямб мой огневой… Мирра Лохвицкая Под лунный лепет колокольца

Мой монастырь — не в сводах камня, Не на далеких островах, — В устоях духа нерушимых, В идее: жизнь земная — прах.

У меня дворец двенадцатиэтажный, У меня принцесса в каждом этаже, Подглядел-подслушал как-то вихрь протяжный

1 Мечты мои всегда у моря — Того, откуда я бежал, Себя безвольем опозоря, Боясь любви, как змейных жал…

Так называемый «поэтик» — На шубе гения лишь моль… Любой из Ванек и из Петек — Теперь художник и поэтик.

За дряхлой Нарвой, верст за двести, Как окровавленный пират, Все топчется на топком месте Качающийся

Во всем себя вы в жизни сузили, Одна осталась вам игра: Самообманы да иллюзии, — Убогой жизни мишура.

1 На юго-восток от Норвегии, в Ботническом шхерном заливе, Был остров с особенным климатом: на севере

На Ваших эффектных нервах звучали всю ночь сонаты, А Вы возлежали на башне на ландышевом ковре… Трещала

Ко всенощной зовут колокола, Когда, в путь вышедшие на рассвете, Мы различаем в далях монастырь.

Расцвел камин костром пунцовым, Расцвел костром. Целую долго я лицо Вам, Под серебром. Вы пунцовеете

Судьбою нашей правит Случай, И у него такая стать, Что вдруг пролившеюся тучей Он может насмерть захлестать.

По подвигам, по рыцарским сердцам, — Змея, голубка, кошечка, романтик, — Она томилась с детства.

Ингрид любит прогулки на ореховом бриге, Ежедневно пускаясь в бирюзовые рейсы. На корме — эдельвейсы

Далеко, далеко, далеко Есть сиреневое озерко, Где на суше и даже в воде — Ах, везде! ах, везде!

В приморском парке над рекою есть сосна, Своею формою похожая на лиру, И на оранжевом закате в октябре

Я пришла к дверям твоим… Валерий Брюсов Она в мои стучалась двери, Но я дверей не отворял. Она ждала

От грез Кларета — в глазах рубины, Рубины страсти, фиалки нег. В хрустальных вазах коралл рябины И белопудрый

1 В этот вечер рыба не клевала, И мой стоящий галиот Плыл в финский эпос «Калевала»: Мечта свершала свой